Лапланте!.. на колени даже встал – нет и все! Наотрез! Боже, ну почему вы, фиджийцы, такие упрямые? И чем я, доктор Флаксман, хуже францисканца Лапланте?!
«Тем, что белый Лапланте тоже Мбете, как и я, разве что называет Великого Нденгеи по-иному». Жрец продолжил завтрак, тщетно пытаясь отрешиться от болтовни доктора Флаксмана и вызванных ею воспоминаний.
– Дался вам этот обряд, – хмыкнул из-за стойки Кукер, царапая ногтем деревянную панель. – Маетесь дурью…
На дереве оставались еле заметные белесые шрамики.
– Вы не понимаете! Падре Лапланте писал, что члены явусы «На-ро-ясо» в день совершеннолетия ныряют в бухту и пускают себе кровь, привлекая акул! А потом – знаете, каким образом они останавливают атакующего хищника?!
– Из гарпунного ружья. – Однорукий Кукер не отличался богатой фантазией.
– Дудки! Они останавливают акулу… поцелуем! И та не только прекращает всякие попытки сожрать безумца, но и начинает защишать его, если в бухте окажется другая акула!
– Эй, Пако! – заорал Кукер во всю глотку. – Эй, сукин сын, ботинок нечищеный, ты меня слышишь?
– Слышу, хозяин! – донесся из-за двери голос мексиканца.
– Мы тебя сегодня акуле кинем! Понял, бездельник?
– Зачем?
Видимо, после восьми лет работы на Вильяма Кукера Пако равнодушно отнесся к подобной перспективе.
– Навроде живца! Она на тебя, дурака, кинется, а док ее в задницу целовать будет! Прямо под хвост! Понял?!
Пако не ответил – наверное, понял.
Флаксман обиделся и на некоторое время заткнулся, что вполне устраивало Лакембу; однако теперь завелся Кукер.
– Не знаю, какие штуки вытворяет родня Старины Лайка – пусть хоть трахаются с акулами! – но когда зараза мако оттяпала мне руку по локоть, – Билл демонстративно помахал культей в воздухе, словно это должно было пристыдить коротышку, – мне было не до поцелуев! И вот что я вам скажу, мистер: вы, может, и большая шишка у себя в институте, или откуда вы там вынырнули; наверное, вы и в акулах разбираетесь, как ихний президент, – не стану спорить. Но не надо меня учить, как с ними себя вести! Лучший поцелуй для хвостатой мрази – заряд картечи, или хороший гарпун, или крючок из четвертьдюймовой нержавейки; а всего лучше подружка – динамитная шашка!
Словно в унисон последнему выкрику, завизжали петли, дверь бара распахнулась настежь, и в проем полыхнуло солнце. Черный силуэт на пороге грузно заворочался, окрашиваясь кровью, подгулявший бриз с моря обнял гостя за широкие плечи и швырнул в лица собравшимся пригоршню соли и йодистой вони.
И еще – обреченности.
Только нюх на этот раз подвел людей; всех, кроме старого Лакембы. Даже сбившийся на полуслове Кукер удивленно моргал и никак не мог взять в толк: что это на него нашло?!
Раскричался ни с того ни с сего…
Люди молчали, хлопали ресницами, а судьба бродила по берегу и посмеивалась. Мбете Лакемба отчетливо слышал ее смех и вкрадчивые шаги, похожие на плеск волн.
Но это длилось недолго.
– Точно,