с темы? Ну, дело твое. Просто я хотела тебе сказать, что иногда это надо выпускать, иначе свихнешься. Тебе, наверное, очень сложно жить.
– В каком смысле?
– Да в прямом. Ты же все должен контролировать. Это, в принципе, неплохое качество, если далеко не заходить. А ты, как мне кажется, с этим перебираешь. Вот сейчас – ты играл или нет? Какой ты настоящий? Тот, кто любит, или вот этот – забальзамированный?
– Я обожаю все контролировать, – рассмеялся Егор. – Это у нас семейное. Вот сейчас я должен проконтролировать наш обед. Потому что вечером я улечу в Москву, и не факт, что там мне удастся поужинать.
– Я серьезно, Егор.
Он поморщился и посмотрел на Карину с неприязнью:
– Карин, давай вот без этих психологических разборов, а? Честное слово, не тянет на исповеди.
– Да я как бы и не хотела…
Он не ответил, махнул рукой, выудил из кармана мобильный и полез на холм. Карина снизу смотрела, как он поднимается по склону, терзая пальцем сенсорную панель.
Барчук хренов!
Когда ей сказали, что партнером по съемкам будет Черский, Карина не слишком обрадовалась. Играть в паре с медийным лицом, за душой которого нет актерского образования, не хотелось. Она представляла заранее эти изматывающие съемочные дни, когда не слишком опытный партнер то и дело запарывает кадр. Однако, к ее удивлению, Егор держался очень даже неплохо, отлично знал свои выигрышные ракурсы, а операторы, снимавшие их накануне, признали – камера Черского любит.
После этого Карина решила приглядеться к нему повнимательнее.
То, что Егор из богатеньких, знала вся группа. Сын олигарха, успешный телеведущий, опять же – холостой, но, судя по слухам, с некоей дамой сердца из тусовки нефтяных или алмазных богатеев.
Дама – не стенка, подвинется, рассудила Карина и принялась Егора обольщать, что было заранее обречено на провал.
Во-первых, времени катастрофически не хватало: два съемочных дня, одна репетиция. Можно было, конечно, отыграться на павильонных съемках в Москве. Но тут пришлось учитывать пресловутое «во-вторых»…
А во-вторых, подступиться к Егору оказалось непросто.
Внешне открытый и улыбчивый, Черский оказался совершенно иным. О его железобетонную холодность разбивались все попытки флирта. От общения он уклонялся, вечером сразу ушел к себе в номер, где ожесточенно переговаривался по телефону, а потом лег спать. Карина было отчаялась, но сегодня, в этой душистой траве, она увидела другого Егора. Сообразив, что этому каменному стату́ю все-таки не чуждо ничто человеческое, она воспрянула духом.
А Егор шел к пансионату, в котором остановилась вся группа, не подозревая о бурных чувствах, клокочущих в душе Карины. За время съемок на автоответчике скопилось полтора десятка сообщений, и все следовало прослушать, прочитать СМС, и ответить, по мере возможности. Егор шел к пансионату, жутчайшему монстру эпохи социализма, с его гипсовой лепниной, рассеянно поглядывал по сторонам и изучал сообщения.
Особо длинное послание пришло с работы, где, судя по паническому стилю