Обет без молчания. Ольга Володарская

давно, – начал дед, разлив настойку по стопкам, – я напился этой дряни. До ПОРОСЯЧЬЕГО ВИЗГА.

      – До чего? – переспросила Бетти. Слова были ей незнакомы.

      – Это по-русски, – ответил ей Клаус и изобразил свинью, которая визжит. – Понимаешь? – Она кивнула. – Мне было лет двенадцать-тринадцать, точно не помню. Девочка, в которую я был влюблен, стянула бутылку у родителей, и мы распили ее. Потом спали на лавках. – Он указал за окно.

      – Ты тут жил в детстве? – удивилась Бетти.

      – Не я. Она.

      – И как ее звали?

      – Либе. – Дед поднял стопку и, чокнувшись со внучкой, выпил настойку. А потом направился к плите, чтобы снять с нее закипевший суп. – Она любовь всей моей жизни.

      – Не бабушка?

      – Маргарет была хорошей женщиной. Я уважал ее, но чувств не было. Как и у тебя к твоему…

      – Которому моему? – решила уточнить Бетти.

      – Мать твоя говорила, что ты живешь с каким-то английским снобом. И очень расстраивалась из-за того, что вы расстались.

      – Я любила Дэвида, – не согласилась со стариком Бетти. – И того, с кем встречалась до него.

      Дед хмыкнул и качнул головой.

      – Нет, я не вру. Любила и того, и другого.

      – Девочка моя, когда любишь, не расстаешься. – Клаус похлопал ее по плечу и поставил перед внучкой тарелку супа. На вид он ей не понравился, особенно плавающий на поверхности укроп. – И этому не мешают никакие обстоятельства. Вообще!

      – Но ты же со своей Либе расстался?

      – Нет, она со мной. Даже если ее нет рядом.

      – Не понимаю, о чем ты.

      – Ее зовут ЛЮБОВЬ.

      – Как? – Очень голодная Бетти окунула ложку в ЩИ, поднесла ее ко рту, понюхала. Вроде непротивно. Овощи, мясо. Если бы не растреклятый укроп…

      – Либе это по-русски Любовь. Так вот, она всегда со мной. И не только тут. – Дед хлопнул себя по груди, там, где сердце. – Она во всем…

      – Ты о супе? О музыке? – Ни то, ни другое Бетти не понравилось.