героя» и прочий
непрекращающийся реквием
салюты в тревожном ощупывании
неба шарахающимися прожекторами
морозы и крысы,
пожирающие кошек и тех,
что еще только кормятся грудью,
первые стрелки травы
на майских сквозняках
мы на карачках
жрем эту горькую зелень
и от матери нахлобучка
за истерзанные коленки
мне мучительно хочется
поскорей умереть и не знать
биографический шепот в ночи
корочки влажного кислого хлеба
запеченные на черной голландке
запах угля и дров, бересты,
унылые склепы сараев
глазницы невосстановленных зданий
и гулкое в них «Атас!»
осенью город горит от кленов,
а утренним праздничным маем
девочка ловит взлетевший мячик
и звонко кричит нам вдогонку:
«штандер!»
Красная стрела
Сиреневый туман
Московского вокзала,
Глиэр звучит для нас
Прощаньем навсегда.
Под морось твоих слез,
Под слякоть хризантемы
Мы пьем в последний раз —
Окончен наш роман.
И терпкое вино
Нам души обжигает,
Какой-то генерал
Уставился в окне.
В распахнутом пальто,
Смешном и долгополом,
Я пробую тебя
Укрыть и обогреть.
Толпа не видит нас,
Приветы рассыпая
И взмахи наугад,
А мы молчим: теперь
Обманывать – зачем?
Все сказано, ну, что же,
Тебе пора в метро,
И тронулась «Стрела».
И я стою один,
Немое изваянье,
А каблучков твоих
По нервам, как расстрел…
Еще я вижу Вас,
Еще не все настало,
Еще хотя бы раз —
И я порвал билет.
Белые ночи
Ночи белые, кровавые, немые,
Под мостами затаилась мгла,
Тишина легла на мостовые
И горит хрустальная игла.
Мы бредем зелено-сизым маем,
Бредим потаенными стихами,
И вослед сирени отцветают,
И навстречу – молодость стихает.
Этот трепет чувств и фонарей
Может быть и значит: «Мы живем»
В даль, за цепью тихих кораблей,
Мы, себе надежда, уплывем.
Ностальгия
Хотя б еще раз —
Белые поленья
И запах сладкий
Свитков бересты,
Среди всех этих
Знойных пальм
и кипарисов —
секущий снег
родного февраля,
щепотку самосада,
самокрутку,
сор по избе,
сенную лихорадку
от разнотравья
суходола, бабий мат,
кирзу, портянок вонь,
вы