не знаешь, чей ребенок, почему он под твоей дверью оказался…
– Нин Семен! Теоретически: я могу удочерить девочку?
– А оно тебе надо?
– Ну все-таки объясните…
Объяснила. О величие непостижимого абсурда нашей родины! Дитя, скажем, своей лучшей, любимейшей, безвременно усопшей подруги, даже если она письменно завещала его под мое покровительство, я могу принять под крылышко лишь в единственном случае – когда у малыша нет на всем свете никаких родных. Или когда они официально отказываются от опекунства и прав на малыша. Тогда я могу ходатайствовать, чтобы эти права передали мне. Могут передать, могут отказать… и вообще, суд разберется, если дело сомнительное…
Я сама не заметила, как скользящим, легким движением эфы по песку переместилась к испугавшимся зрачкам Нины Семеновны:
– Вы поможете сделать так, чтобы мне передали право опекунства? Или даже удочерения?
Она отклоняется от меня в искреннем шоке:
– Ин, ты в своем уме? Инна! Какая-то хиппарка родила не пойми от кого… Они все наркоманы, спидозные через одного… Ребенок наверняка болен… Если тебе так хочется усыновить кого, давай я тебя на очередь поставлю, хоть проверенного тебе отдадим… А этой ты только на лекарства работать будешь! А пеленки, а памперсы… Да ты вообще знаешь, во что тебе обойдется ребеночка этого выходить? Да и любого другого? Это, подруга, не роскошь, а разорение страшное! Куда тебе ярмо на шею? Ты у нас дама одинокая, безмужняя, ты бы о себе подумала…
– Да, Нина Семеновна, да. Я одинокая. Я безмужняя. Я о себе хочу подумать.
Губы говорят, а глаза следят – сумерки цвета дымчатого топаза, пухлые светочи фонарей вдоль моста, узор звезд над лицом, когда Пашка подхватил меня на руки, перекинул над парапетом: «Боишься? – Нет! Я же тебя не выпущу! – Тогда тест на доверие: а если вместе упадем? – Вместе ничего не страшно! – Ты храбрый маленький заяц…» Но поскольку эта картина сокрыта от Нины Семеновны, ей не понять моего решения.
Она пытается говорить что-то безусловно справедливое, на лице у нее выражение школьной учительницы.
– Нина Семеновна, спасибо за то, что обещали поддержку…
– Я обещала?!
– Я так поняла. Разве нет? Короче, я сейчас пойду, вы мне уже очень помогли, и я надеюсь, что в следующий раз вы меня просто спасете. Моей же благодарности не будет границ – иногда, знаете ли, и журналисты бывают полезны…
Недаром же мне все коллеги говорят: «Лиса ты, Инка!» Совершенно лисьей побежкой, заметая следы хвостом, скрываюсь через дыру в заборе.
Я снова на работе, за столом, с ручкой в руке, замерла над листом бумаги – срочно дошиваю тематическую полосу. Не шьется.
Игорь: – Ин, дай сигареточку!
Я (рассеянно): – Нету. Я курить бросила.
– ?!
Три пары ошалевших мужских глаз, три дурацкие улыбки направлены на меня одну:
– Ну даешь, кормящая мама! Война в Чечне прекратится, наверное!
Я иду на должностное нарушение – в смысле, использую профессиональные возможности