взглядом, если бы у меня в руках не было фотографии, от которой я не мог оторвать глаз.
Дэв вернулся через час, напевая странную мелодию.
– Это «Bo Jestes Ty»[3] Кржиштофа Кравчика. Понятия не имею, как это переводится.
– О чем она?
– О любви. О бесконечной любви, полной страдания и страсти, испытываемой хозяином магазина видеоигр по отношению к официантке по имени Памела. Чем ты занимался?
– Сюда заходил Гэри.
Дэв помрачнел, так как близко к сердцу принимал подобные ситуации.
– Чего он хотел?
– Прояснить кое-что. Убедиться в том, что я не затаил зла, ну и назвать меня парнем.
– Какая умница этот Гэри. И такой загадочный.
– А еще, думаю, чтобы подействовать мне на нервы.
– Это как?
– Он делал паузы.
– Делал паузы?
– Он делал паузы. Специально. Начинал что-то говорить, потом замолкал.
– Иногда люди делают паузы. Даже я.
– Но это была не просто пауза, а многозначительное молчание.
– Иногда я прибегаю к такой практике. Вчера вечером, к примеру. Все вокруг думали, что же она означает. Я бы не волновался на твоем месте.
– Я просто думаю…
– Не думай. Будешь думать, никогда не сможешь ее толком забыть. Мысли мешают избавиться от прошлого.
В общем, я решил не думать.
Я поднялся наверх, закончил обзор про Боба и Алекса (оценив фильм на тройку) и уставился в экран.
«Таинственное месиво: путь от Эго к Этому через Тебя, Меня и Их».
Курсор мигал, озадаченный не меньше меня.
И какого же черта мне писать?
Я изучил рекламку. На ней было много малоподходящих слов, напечатанных жирным шрифтом, и масса восклицательных знаков:
Кайко Какамара – один из самых неожиданных молодых художников Британии. Его видение и стойкость зажгли художественные подмостки. Среди его поклонников…
Внезапно мне расхотелось жить. Я тяжело вздохнул. Искусство – это ведь субъективная субстанция? Да.
Значит, мое мнение тоже имеет право на существование. Другой вопрос, что я не почтил своим присутствием эту выставку.
Думаю, все в порядке. Я начал печатать.
«Среди поклонников его таланта…»
Через десять минут я отправил готовую статью. После этого я откинулся на стуле и задумался о Гэри. Почему он замолчал? И что, интересно, он бы подумал, узнав, что это фотографии незнакомки?
Тут позвонила Зои.
– Привет, придурок. Накатал что-нибудь?
– Написал и отправил только что.
– Так что ты думаешь?
– Там все написано!
– Насчет выставки.
Я взял рекламку.
– Знаешь… Очень неожиданно. Такое видение мира и… последовательность.
– Надо же, звучит поразительно. А я никогда и не подозревала, что ты хоть что-то понимаешь в искусстве.
– Ну, выходит, понимаю.
– Помнишь, как ты, я и Дэв жили в том доме на Нарборо-роуд, и с нами еще француженка-художница? Она предложила тебе