некому.
На всякий случай – передвинув деревянную кобуру с маузером наперёд туловища и расстегнув её, немного выта- щил рукоять маузера наружу, Тимофей ускорил шаг, вгляды- ваясь вдаль – в конец улицы. О том, что две подводы уехали в Москву вместе с бывшим владельцем имения Чигарёвым, затем чтобы перевезти сюда семью Тимофей знал. Хотя это было вопреки его желанию, ибо он, от чистого сердца ува- жая Егора Владимировича, в душе мало верил в то, что ему удастся эта затея, он даже его отговаривал от задуманного: говорил, что не то время стоит на дворе, чтобы с кучей ве- щей ездить по дорогам в такую даль. Советовал привезти семью поездом – железка-то рядом проходит, хотя поезда по ней последнее время ходить почти перестали. Сейчас идя навстречу обозу и видя впереди какую-то непонятную карету Тимофей, просто забыв о Чигарёве, ломал голову: «Что за наваждение, никак бродячий цирк в деревню пожаловал?..».
Поравнявшись с обозом и стоя немного в стороне на обочине, Тимофей с трудом узнал своих деревенских боро- датых мужиков сидящих на козлах кареты. Обляпанные и ис- пачканные грязью их бороды и кожухи, как и парусиновые
балахоны на головах до неузнаваемости предстали в глазах Тимофея, как порождение выбравшихся из леса полудиких людей. Но в это время тот, что сидел на козлах с кнутом в ру- ках и правивший лошадьми крикнул в его сторону:
– Кланяемся вам, дорогой Тимофей Васильевич!.. А ты Тимошка, не верил, что доедем от Москвы. Смотри?.. мы – тута уже! Куда, ваше величество товарищ комиссар, девать- то – господ-то наших бывших? Не в лесу же их селить?
– Правьте в дом старосты, там одна Парашка приживал- ка ютится.
В это время открылась дверца кареты, и на землю спрыгнул Егор Владимирович. Он подошёл к Тимофею пожал ему руку и далее они продолжили путь вдвоём, разговари- вая на ходу. Тимофею нетерпелось узнать московские ново- сти, потому как сюда – в эту глухомань не долетало ни одной весточки, а если какая приходила, то обычно с большим за- позданием, а то и не актуальная уже на тот период. Хотя Мо- сква от Вяжичек была и не за тридевять земель, но Тимофею в ней пришлось побывать лишь один раз всего и не так уж давно – в самом конце октября и до четвёртого ноября он был одним из делегатов на первом съезде рабоче- крестьянской молодёжи. Прошёл всего-то месяц с того дня как он вернулся, но до сих пор ходил под впечатлением той недели проведённой в Москве. Сейчас он ловил каждое сло- во произнесённое Егором Владимировичем: задав вопрос – внимательно выслушав, а если что непонятно было, а непо- нятного получалось много, от этого часто переспрашивал, и получалось одно и то же; отчего собеседник в недоумении вскидывал на Тимофея взгляд. Подошли ко двору усадьбы старосты и остановились у калитки в ожидании обоза, кото- рый по-черепашьи полз по улице села. На крыльце дома появилась Паранья, осеняя, беспрестанно себя крёстным знаменем что-то