болтают люди, – говорит он Джоанне. – Я за все отвечаю сам.
Кардинал выслушал жалобу с высокомерным безразличием и записал имена кляузников, а список передал своему слуге Кромвелю. Его милость занимают другие мысли: о новых домах с гербом Вулси над входом, о колледжах, куда он переманил лучших молодых преподавателей из Кембриджа. Перед Пасхой случились неприятности: декан обнаружил у шести новоприбывших запрещенные книги. Заприте их, сказал Вулси, и постарайтесь урезонить. Если будет не слишком жарко и не слишком сыро, я, может быть, приеду и сам с ними потолкую.
Бесполезно объяснять все это Джоанне. Ей всего лишь хочется убедиться, что мужа не затронет направленная против кардинала хула.
– Наверное, ты знаешь, что делаешь. – Она вскидывает глаза. – Во всяком случае, Том, на простачка ты не похож.
Ее голос, звук шагов, ехидная улыбка и поднятые брови – все напоминает ему Лиз. Иногда он оборачивается, думая, что это Лиз вошла в комнату.
Грейс запуталась в родственниках. Она знает, что маминого первого мужа звали Том Уильямс – его поминают на семейной молитве. А дядя Уильямсон – его сын? – спрашивает она.
Джоанна пытается объяснить.
– Не трать слов, – говорит Энн, постукивая тоненькими пальчиками по расшитому мелким жемчугом чепцу. – Она у нас глупая.
Позже он говорит ей:
– Грейс не глупая, просто маленькая.
– Я в ее возрасте такой тупой не была.
– Все тупые, кроме нас? Так?
Судя по лицу, Энн более или менее согласна с этим утверждением.
– Зачем люди женятся? – спрашивает она.
– Чтобы завести детей.
– Лошади не женятся, а жеребята у них есть.
– Большинство людей, – отвечает он, – считает, что вместе им лучше.
– Это верно, – радуется Энн. – А я могу выбрать себе мужа?
– Конечно, – говорит он, подразумевая, что по его совету.
– Тогда я выбираю Рейфа.
Минуту, даже две минуты он думает, что его жизнь еще может выправиться. Потом соображает: как же я уговорю Рейфа подождать? Даже пять лет спустя Энн будет еще слишком юна.
– Знаю, – говорит она. – А время тянется так медленно.
Верно: мы всю жизнь как будто чего-то ждем.
– Сдается, ты хорошо все обдумала, – произносит он. Нет надобности втолковывать, чтобы она держала свои мысли при себе; Энн сама знает, когда говорить, а когда смолчать. В разговоре с этой маленькой женщиной не нужны уловки, которых обычно требует ее пол. Она не похожа на цветок или соловья, скорее… скорее на предприимчивого торговца. Пристальный взгляд, чтобы оценить твои намерения, и по рукам.
Она снимает чепец, крутит пальцами жемчужины, тянет локон, распрямляя во всю длину. Потом сворачивает волосы в жгут и оборачивает вокруг шеи.
– Я могла бы обернуть их дважды, – говорит Энн, – будь у меня шея потоньше. – В голосе ясно слышится нетерпение. – Грейс считает, что я не могу выйти замуж за Рейфа, потому что