отличился в битвах с французами и австрийцами, мужеством заслужил славу, получил чин унтер-офицера и был оставлен в полку на довольствии. Жил в маленькой казённой квартирке и ничего так не любил, как селёдочные головы, копчёную рыбку и славное пиво, а вечерами, попыхивая маленькой фарфоровой трубочкой, сидя в кресле-качалке, вести долгие и глубокомысленные разговоры о военной стратегии, истории и политике да о славе Пруссии и её короля. Одним словом – пруссак. Причудливы узоры судьбы: ведь это его праправнук от милой силезской кошечки был любимым котом самого Клаузевица, и уж не он ли намурчал ему основы военной стратегии?
Принял он Фрица как старого друга, уж не знаю, что тому послужило – копчёная ли рыба, селёдочные головы ли, а быть может то, что оба они были старые гусары.
– Похлопочу, похлопочу, – сказал Ойген и отправился к полковнику. Долго толковали они о Фрице, и было решено оставить его в полку.
– Служить будешь при артиллерии! – распорядился фон Зейдлиц.
Так наш Фриц опять поступил на военную службу. Ну и франтом же он стал. Маленький меховой кольбак, расшитый золотом белый доломанчик, украшенный серебряными шнурами красный ментик, чудные синие чакчиры, сабелька, гусарские сапожки с золотыми кисточками. Красавец, дуэлянт и первый гуляка в полку. Служил он, однако, ревностно и товарищами уважался.
В это время как раз началась большая война. Пруссия, Британия, Португалия воевали с Австрией, Францией, Россией, Швецией. Ну, и пришлось нам забыть спокойную жизнь и отправиться в поход. Фриц служил доблестно, в битвах был храбр и спокоен. В сражении при Лейтене проявил чудеса храбрости в защите артиллерийских позиций и кошачей ловкости, вырывая горящие фитили вражеских зажигательных бомб. Был пожалован унтер-офицерским чином. В сражении у Миндена именно наш храбрый герой отбивал барабанный бой, дав сигнал нашим славным английским союзникам в их атаке на французкую кавалерию. Был замечен королём и пожалован первым офицерским чином.
Об знаменитых событиях той войны написано много книг, герои их известны, следы же старого Фрица теряются в пороховом дыму Кунесдорфского сражения. Ох, и славная же была битва. Пруссаки показали себя достойными стяжать победу, русские же доказали, что способны быть непобедимыми.
Долго, долго не мог я узнать о судьбе нашего героя: что он? Где он? Куда в очередной раз забросила его судьба? Да и жив ли он?
Однако, прослышав о моих затруднениях, князь Гогенлоэ, наш посол в Санкт-Петербурге, сообщил мне поразительные известия, которые я почтительнейше предлагаю моим читателям. Был он свидетелем разговора командира Лейб-гвардии Кавалергардского полка князя Репнина с канцлером графом Паниным об удивительном случае, достойном стать доблестной страницей военной истории, о том, что в сражении под Кунесдорфом кавалерийскую атаку последнего резерва нашего короля на Шпицберг возглавил