кто-то крутится. И среди учителей, и среди студентов она нарасхват. Мы все быстро поняли, какой она хороший преподаватель; видно было, что и коллеги ценят её профессионализм и относятся к ней с уважением. Сомневаюсь, что при такой популярности можно назвать её интровертом. Но я всё время ловил себя на мысли, что мне её жаль. Должно быть, профессор очень устаёт постоянно притворяться весёлой. И вот однажды я окончательно осознал, что меня смущает. У неё ужасно печальные глаза, настолько печальные, что на улыбающемся лице они выглядят неродными. Замечают ли эту особенность остальные? И почему грусть въелась в её взгляд настолько сильно, что не покидает его ни на секунду? Мне было безумно интересно наблюдать за профессором Грин, хоть я и понимал, что на расстоянии не смогу разгадать её тайну. Она просто красива, одержимая своей болью, и лезть к ней в душу я не собирался. Несмотря на мой неподдельный интерес к ней, нас разделяет очень многое. Я не мог решиться сделать серьёзный шаг ей навстречу, так как боялся, что всё станет только хуже. Удивительно, но по отношению к другим девушкам я не был так осторожен. Профессор мне действительно нравится как человек – наверное, поэтому я опасался случайно ранить её или обидеть.
Три недели пролетели незаметно. Работа, учёба и баскетбольный клуб занимали почти всё моё время. На тусовки я больше не ходил, но всё равно толком не высыпался, да и настроение было ниже плинтуса непонятно отчего.
– Выглядишь подавленным, – заметил как-то Дирк на паузе. Мы с парнями сидели в столовой. Гидо уставился в какую-то книжку, а Фабиан, чавкая, уплетал лапшу за обе щёки.
– Учиться стало сложнее, – ответил я. – Времени свободного почти не остаётся. И на подработке завал.
– Да у тебя просто дефицит потрахушек! – подстебнул меня Фабиан, ухмыляясь с набитым ртом.
Я стрельнул в друга убийственным взглядом, но тему уже подхватили с другой стороны. Дирк состроил задумчивую мину.
– А разве ты на прошлой неделе не провожал какую-то красотку до дома? – спросил он с неприкрытым любопытством.
Глаза у меня полезли на лоб. Нет! Ну надо же! Эти гады, что, за мной слежку установили?! Иногда их чрезмерная заинтересованность моей сексуальной жизнью бесила.
– Вам заняться, что ли, больше нечем, как шпионить за мной? Это всего лишь знакомая с другого курса! Если я общаюсь с девушками, это не значит, что я сразу тащу их в кровать!
– Ну да, ну да! Так мы тебе и поверили! – осклабился Дирк.
– У них унылая личная жизнь, поэтому они и лезут в твою, – пробормотал Гидо в утешение, не отрывая глаз от книги.
– Это у кого тут унылая личная жизнь? Не слишком ли много самомнения, книжный червь! И что ты там постоянно читаешь? Уже второй дней не отлипаешь! – поддел его Фабиан в ответ, отнимая томик. Гидо хотел вырвать книгу обратно, но Фабиан стал махать ей у него перед носом, пока не добился возмущённых проклятий и воплей. На наш стол пялилась вся столовая. Это был уже не первый случай – такие театральные сцены случались довольно