собора. Штаны были подвязаны шнурком. У моей матери он, разумеется, получил бы выговор.
– Ты – тоже турист! – продолжил он чуть шаловливо. – Но, в отличие от тебя, у этих туристов, что приезжают сюда, желая увидеть страну, совсем нет времени на то, чтоб узнать меня. Как только они меня заметили, сразу же исчезли. Испугались, что я отъем толику их свободного времени. Люди не сознают, что упускают, когда ведут себя вот таким образом.
– А где люди ведут себя иначе?
– Нигде. Это верно, что…
Он поднял глаза к образу Богоматери Пилар, покровительницы Испании, которая нас благословляла сверху колонны (икона была размером около тридцати сантиметров). Затем уточнил:
– Ничто великое не совершается в спешке и в отсутствие терпения.
Я не оставлял его в покое:
– Вот как? Стало быть, вы уверены, что создаете нечто великое?
– Эта церковь была моей мечтой. А мечта – всегда великое дело.
Старик жил в доме своей сестры Джильды. У него осталась только эта семья; никакой собственности не было, за исключением трех или четырех вещей личного пользования, ржавого велосипеда, находящегося в жалком состоянии, и участка земли, унаследованного от покойного отца, – приблизительно один гектар пастбища, на котором вот уже сорок пять лет он голыми руками возводит собор. Мехорада-дель-Кампо – маленький поселок в окрестностях Мадрида. Днем начала строительства Фернандо выбрал 12 октября, так как в этот день испанцы чествуют свою Мадонну, знаменитую Богоматерь Пилар. Работа началась еще во времена режима Франко и продолжалась по шесть дней каждую неделю, начиная с рассвета. Труд Титана с верой Сизифа, единственным талантом которого было упорство. При первой же встрече я ему доверил мою страсть к голубому небу и взгляд отчаявшегося человека.
Я решил покинуть отель «Веллингтон» и снять комнату подальше от центра столицы. Прежде я всегда селился в самом сердце разных городов, так как меня привлекал волнующий шум их голосов, но теперь мне был нужен душевный покой. Вот почему я выбрал тихий (и всем доступный) квартал антикваров. На площади Каскорно женщина листала журнал «Психология», изданный на испанском языке, и это место мне сразу показалось близким, внушающим доверие, удобным для самоанализа. Я уже представил себя графином с водой, в которой полно всяких примесей, и надо успокоиться, чтобы частицы осели на дно, и тогда вода снова станет прозрачной. А еще я искал тишины, желая слушать Фернандо и размышлять над его нелепостью. Этот человек меня очаровал, мне хотелось раскрыть его тайну и понять его энтузиазм, которым он кичился за неимением элегантности.
– Бедность – потерянное нами сокровище, – считал Фернандо. – Скудность бытия – вот ключ к счастью. Я хочу служить примером для нашего общества изобилия, пресыщенного пустяками.
Собор поднимался как вызов его собственным заповедям, правда, чуть смягченным. Он казался чрезмерно большим по сравнению с двумя смешными руками, что его воздвигали. Длиной около пятидесяти метров, он раскинулся