и приготовили опочивальню. Во время свадебного застолья невеста высказала пожелание подняться на эту башню и в последний раз перед отъездом в Москву посмотреть на родной город с высоты. Поднявшись на самую верхнюю площадку, она бросилась вниз. С тех пор башня называется её именем – башня Сююмбике. Тогда же в знак печали башня накренилась, да так и стоит по сей день, тонкая, стройная, гордая, как царица-красавица.
– Браво, Михаэль! – захлопали в ладоши немцы.
– Хорошая легенда, красивая, – улыбнулся Гудериан.
– Ну, господа, честь имею, – Михаил откланялся и незаметно указал Рудольфу глазами на дверь.
Выйдя на крыльцо, он вдохнул свежего ночного воздуха, пахнущего сосновым бором, и, сделав несколько шагов в сторону, пристроился к стене дома.
Минут через десять появился Рудольф. Михаил вышел на тропинку, ведущую к недалёкому лесу, и фон Краузе последовал за ним. Как только дом скрылся из виду, Михаил обернулся и раскинул объятья:
– Руди!
– Мишель!
Коротка летняя ночь… Первая полоска зари окрасила горизонт на востоке, когда они наконец расстались, проговорив до рассвета. Оставался всего лишь один день пребывания русских в школе немецкой инспекции, и неясно было, удастся ли им встретиться ещё раз.
Глава IV
На той стороне
Два усталых, одиноких волка — мы бредём. Под ногами – белая позёмка, ночь кругом… Где-то в переливах небосвода есть звезда, это наша главная свобода, нам – туда… Давит ночь, давно устало тело, но – вперёд! Там, вдали, звезда из Вифлеема, знаю, – ждёт!
Внезапно наступившая тишина после двух дней суматохи и беготни, в течение которых они сидели в доме, насторожила Рудольфа. Он вышел на безлюдную улицу Пскова, засыпанную снегом и будто застывшую в ожидании чего-то непредсказуемого и тревожного. Никаких приготовлений красногвардейцев к обороне города Рудольф не заметил; мало того – нигде не было ни солдат, ни матросов, ещё совсем недавно толпившихся повсюду.
«Неужели защитники покинули Псков?» – подумалось ему.
Со стороны вокзала донёсся, всё более нарастая, резкий звук скрипящего снега, заглушавший покашливание и позвякивание, исходившие от сотен идущих вместе людей.
Заскочив в дом, Рудольф стал внимательно наблюдать за происходящим через окно.
Из-за угла показалась колонна в знакомой форме.
«Уланы! – определил он. – Как славно!»
И вновь вышел наружу, крикнув, когда идущий впереди офицер поравнялся с ним:
– Привет уланам!
Офицер повернул голову и внимательно посмотрел в его сторону. Потом, не сбавляя шага, обернулся и что-то приказал идущему позади солдату, видимо ординарцу. Тот подбежал к Рудольфу.
– Командир приказал узнать, откуда