взбесила его галантность.
– Сама справлюсь, – буркнула я.
– Ты феминистка?
– Нет.
– Тогда, может быть, я уберу твой плащ в шкаф?
Я молча протянула ему плащ.
– Если любопытничаешь, можешь посмотреть дом.
Я ничего не ответила, но полюбопытничала.
Кухня, спальня, кабинет. Совмещенный санузел находился в подвале, рядом с бойлерной. Все просто и просторно. Мне понравилось. А вот сама ситуация мне нравилась все меньше и меньше.
Шальнова я обнаружила в кухне. Он бросил пиджак на спинку стула и открыл холодильник.
– Сейчас закину в микроволновку котлеты. И сварю глинтвейн. Ты хочешь глинтвейн?
– Хочу.
– Полюбопытничала?
У меня заныло под ложечкой. Что происходит? Я, образно выражаясь, нахожусь в стане врага. Значит, врага нужно бить. Этот враг сломал мне жизнь, между прочим. Ведь я совершено себе не представляла, как начну жить завтра. А завтра приближалось. Я тоскливо взглянула на настенные часы.
– Уж полночь близится…
– Что?
– Скоро полночь, говорю.
– А Германа не будет, – Шальнов принялся насвистывать. – Так как тебе мой дом?
Я смотрела, как Шальнов готовит глинтвейн и наполнялась ненавистью. Такое чувство, что он готовил не глинтвейн, а меня.
– Ты что, строишь из себя простого парня? – не удержалась я от язвительности.
– А я и есть простой парень, – спокойно ответил Шальнов. Вывести его из себя было достаточно сложно, а я уже завелась.
– А чем именно вы занимаетесь, юрист Сергей Павлович? В какой нише занимаете место?
Шальнов медленно повернулся и воззрился на меня в крайнем удивлении.
– Всем понемногу.
От былой откровенности не осталось и следа. Занятно. Я уселась на стул, положив ногу на ногу.
– Ясно. Значит, приспосабливаетесь к жизни, как ящерица, – заключила я, рассматривая интерьер.
– Совершенно верно, – согласился Шальнов.
– Приспособленец, значит, – констатировала я.
– Разве это плохо? – мирно поинтересовался Шальнов.
– А не боишься, что скажут, будто дела у Шальнова хреново идут? Дом маленький, дизайна нет.
– Мне совершенно плевать на мнение других людей, – пожал он плечами. – К тому же, я не так богат, как ты думаешь. Скорее, хорошо знаком в определенных кругах, скажем так. Бешеных миллионов у меня нет, но на жизнь хватает, еще и остается.
– А! Кто бы сомневался, что тебе плевать на других людей, – хмыкнула я, вновь оглядывая кухню. – Уютненько тут. Женщина помогала?
– Я никого к себе не приглашаю.
– Почему?
– Зачем? Для этого есть рестораны, бары, клубы.
– Отели, – поддела я.
– Проституток не снимаю, если ты об этом.
– Женщины к тебе и без того липнут. К тебе и твоему состоянию. И все они – продажные дуры. Так?
Шальнов искоса взглянул на меня.
– Все мы продажны. Главное, угадать с ценой.
Я сжала кулаки.
– Ты