Нету… здесь никакого… Киселева! Сдох… Убит твой Киселев… давно…
-Как это… убит? – Григорий, едва переведя дух, внимательно всмотрелся в раскрасневшееся широкое лицо беглеца, -а… кого ж ты… стережешь-то?
Тот усмехнулся в мокрые усы, поднялся, сел, его круглые глаза живо блеснули:
-Это ты, товарищ… ге-пе-ушник, стережешь… меня в данный момент. А я…
Он дернул плечом, опустил голову, сказал сухо:
-Ладно, слово офицера. Твоя взяла! Веди обратно! Пришел ты… зачем? А впрочем…
Когда он сел снова на свое место, прислонившись к дереву, коротко спросил:
-Который теперь час? На свои котлы не могу я… дотянуться.
-Без четверти пять… утра. Как урка выражаешься.., а еще офицер.
Он поднял широкий подбородок, вздохнул глубоко, устало прикрыл глаза, его темное щербатое лицо вдруг расплылось в скупой улыбке:
-А я и есть урка. А теперь… Все! А как же все… Прекрасно начиналось! А? В Семеновском полку служил! Блестящие молодые офицеры… Дамы с милыми и такими манящими улыбками… Вечера… Беседки на прудах… Интриги, интриги… А потом… Эта проклятая война. С Баратовым ходил… А потом – Даешь Учредительное собрание! Ур-ра!! Свобода!!! И вот – пес, лакей! «Где твой хозяин»! Да я самого… Думенко! Гнал через Маныч! Да я… Буденного… Я…
-Хорош трепаться! – грубо перебил густо покрасневший Григорий, -дело говори, коли еще пожить охота.
-А жить-то мне, товарищ Эн-Ка-Вэ-Дэ…, как раз и неохота. Совсем. Ни капельки. Все! – он повернул спокойное лицо, посерьезнел, – он ровно в пять появится. Будет через мостик идти. Там оглобля поперек лежит, это знак, убрать надо, а то вспугнешь.
-Один?
-Один, от крали своей. Он еще… крикнет слово парольное…
-Какое слово?
-Спросит: Распекай! На месте? Это я… Распекай. Да! Не представился, прошу прощения, это ведь было несколько… неудобно-с, -он совсем по-штабному, даже как-то картинно склонил голову:
-Штабс-капитан его Величества Семеновского полка Распекаев! Прошу лю…
-Дальше!
-А я должен ответить: -На месте, да замерз как собака! И тогда он пройдет дальше… К нам то есть.
-Понятно, – Григорий поднялся, тревожно всматриваясь через ручей, там опять затявкала собачонка, -так а… кого ждем-то? Киселева?
-Ну… какого Киселева? – уже громче вскрикнул Распекаев, – его уже года три, как ваши же и застрелили. В Астрахани!
-У нас он пока проходит, как живой и здоровый. Это точно?
-Совершенно точно, сам его и закапывал. Вот этими, -он хотел поднять стянутые за спиной кисти, повел плечами и криво усмехнулся, -руками. Ну, а теперь отрядом заправляет такой… Сеня Романцов. В германскую урядником служил. Оглоблю ты… убери. Вспугнешь.
-Ваша банда за последние три года столько… нашкодила! – Григорий, скоро вернувшись от мостка, последнее слово выдавил с нескрываемой злобой и отвернулся.
-За все держать ответ перед Господом…
-Ну…