Галина Валентиновна Чередий

Бирюк


Скачать книгу

нами непреодолимую черту.

      – Твоя мать, Алька, была золото, а не женщина, ей равных нет и не будет, – прохрипел он. – А ты бы с нее пример брала. Она знала, что девки эти все у меня – пустое, что я ее и всегда буду. Семья у нас была, а остальное – пшик один. И если твой Гоша тебя любит, как говоришь, и ты с этим смирись.

      – Не хочу! Не буду, пап! – вскочив, я пошла на выход. – Я терпеть, молча рыдать и сгореть раньше времени, как мать, не хочу!

      Мой муж должен во мне не только жену, дом, очаг видеть. Я желанной быть ему хочу. Как вначале. И ради этого все сделаю.

      Меня трясло и пошатывало, пока я шла к машине, желудок превратился в обжигающую черную дыру, и я понимала, что избежать худшего не удастся. Мои нервы сейчас были разорваны в хлам, остановиться я не смогу, даже зная, что только сделаю себе же хуже.

      Притормозив у первого же кафе быстрого питания, я ввалилась туда, заказывая целую гору еды. Заглатывала все, почти не жуя, наплевав на удивленные и осуждающие взгляды окружающих. Ела без остановки до тех пор, пока не ощутила это – спазм острейшего отвращения к себе вот такой, безвольной, недостаточно хорошей, чтобы любить и желать меня какая есть, и не способной стать ни для кого какой надо.

      Зажав рот, рванула в туалет, где меня рвало, пока внутри не осталось ничего. Я рыдала, склонившись над раковиной и пустив воду, а мимо кто-то ходил, наверняка пялясь презрительно на меня, похожую на раскисшее дерьмо. Успокоившись, я тщательно умылась, проглотила еще волшебную пилюлю, и, доехав, еще минут тридцать накладывала новый макияж и усиленно тренировала непринужденную улыбку на лице, прежде чем подняться в квартиру. Мой любимый мужчина не должен видеть меня размякшей истеричкой.

      Глава 2

      – Не давай больше ключи этому долбо*бу! – влетел за мной следом в яровский кабинет придурок Боев. Вот реальный придурок правда стал, как с мелкой моей сошелся. Раньше душа-мужик был, шутки временами дебильные, но в целом-то нормальный. С ним и прибухнуть без тормозов можно было, и в бане с телками оттянуться… Ладно, от последнего я сам первый отказался, долбоящер. Да так назад и не втянулся. А х*ли втягиваться, когда ты больше не мужик? Один кайф в жизни и остался, а этот лезет еще. Лечит. Иди, бля, вокруг Катьки хороводы води.

      – Отъ*бись, Андрюха, – рыкнул я через плечо.

      – А я говорю – не давай ему ключи, Камень! Он же опять забухает там на все выходные!

      – А тебя оно *бет? Мои выходные – как хочу, так и оттягиваюсь, – бросил через плечо. – Я что, с работой косячу? Подвожу кого?

      – Да ты скоро кусками печени разложившейся блевать начнешь, *банат! – грохнул по столу кулачищем истеричка-качок.

      – Опять же печень мо…

      – Да х*й ты угадал, мудила! Катька как глянет на тебя, так плачет потом, успокоить не могу! Совесть есть у тебя, гад? – Есть, и прямо сейчас она душевно так вгрызлась в сердце. Прости, сестрён, что вот такой тебе у*бан брат достался. Забей на меня, роднуль, я слез не стою. – Что ж ей душу выматываешь? Из-за кого? Из-за курвы какой-то продажной?

      Не поймешь ты,