прополоскать, как он свои штаны, разве это было бы не божественное исцеление.
Отчислили из академии. В армию пошёл. Генерала видел. Дураков не меряно. Научился строем ходить и опять после дембеля на медфак подал, а как же, мы теперь не ровня вам, мы льготники. На своём курсе восстановился. И опять к Соломоновичу попал. Ему и раньше казалось, что всё в этом мире не просто. Что гадит мировая закулиса. Что следят за ним. Деньги с карточек списывают. Хотят извести. А тут, раз, как говорится, снова я и ваша тётя в одном флаконе. «Парля ву франсе, пирамидон». Кто в теме, знает. По-нашему это: «Ну что, суки, кто старший в хате?»
Смешно вспоминать, отучился, диплом дали, свалил.
А на свободном рынке труда очередь. Помыкался без дела с недельку, поиздержался, да и на мамкиной шее надоело сидеть.
Я снова к профессору.
Помогай, говорю, Соломоныч, по старой дружбе, устрой хоть в аптеку мышей травить…
А он словно знал, что я с такой просьбой обращусь. Есть, говорит, Дуриков, одно место. Мышей не то, чтобы много, но есть. Одна. Изведёшь – директор тебе премию выпишет. Я так обрадовался, что даже на изголение фамилии внимание не обратил. Обнял старого, к сердцу прижал так, что тот не то хрюкнул, не то пукнул, не то икнул. Когда уходил, показалось мне, что Иосиф пробормотал: «Покойся с миром». Только я значения не придал.
На следующий день по указанному адресу отправился. Склад аптечный оказался. Директор мне не понравился. Глазки бегают, ручки подрагивают. Дал мне ключи и говорит: «В пятом ангаре она живёт. Только я с тобой туда не пойду. Мышей сильно боюсь». Удивился я, но вида не подал. Пошёл, куда велели. Отпёр железную дверь, свет включил. Огромное помещение, кругом ящики деревянные, аж до потолка возвышаются.
С этого места подробнее запасайтесь валидолом – будет страшно.
Дверь лязгнула с инфернальным ехидством, затворив меня на складе. Погас свет. Засосало под ложечкой. Чья-то сильная рука прижала меня к паллетам с туалетной бумагой (очень кстати) и вкрадчивый голос, оттеняемый перегаром, спросил:
– Ну, и как там на Марсе? Жизнь есть?
– Учёные спорят, – начал я отвечать уклончиво, как учили в экстремальных ситуациях себя вести с придурками и прочими террористами противника.
Невидимый злодей то ли зевнул, толи хмыкнул, короче, перегар есть, а слов нет.
Я не жив ни мёртв, только чувствую, что держит крепко, как похмелье после беленькой с пивасом.
– Марс предмет тёмный! – вдруг гаркнул страшный голос мне в ухо.
Я хотел сознание потерять, но неизвестный подхватил меня под микитки и на ящик посадил. Тут свет зажёгся. Да такой яркий, что я зажмурился. А потом глаза открыл…
Лучше бы не открывал. Потому что передо мной страшная морда зубастая объявилась. Чудище невиданное, чёрным ворсом поросшее.
Смотрю на урода и думаю, не зря ты меня про Марс спросил… Как есть, инопланетный монстр. Смотрит на меня и скалится, а глаза у него чёрные, бездонные, как Марианская