тяжелой паузы, наполненной воспоминаниями, Мартол.
– Не хотелось бы, чтобы по нашей вине скончался человек.
– Меня совесть с потрохами бы сожрала, – попытался разрядить обстановку Тревис, но вышло не очень. Даже как-то жалко.
Оба пришли в банду за свободой. Свободой от повседневных забот и несправедливости. Туда, где позволено почти все, где можно не контролировать себя, снять маски, где можно получить адреналин. А в итоге… Они просто сменили сцену.
Все начиналось с безобидных выходок в виде отжатых денег у мелкотни, а после как-то незаметно приняло иной оборот, перерастая в нечто более агрессивное, даже жестокое. Им обоим это не нравилось, но уйти они уже не могли. Пьянящее чувство дозволенности было слишком соблазнительным, чтобы от него отказаться, а главарь бы не отпустил, боясь, что его тут же сдадут. И поэтому в его присутствии оба помалкивали. Оставалось только смириться и идти вперед, не меняя курса.
Всегда страшно сворачивать с прямой дорожки. Ты знаешь ее, знаешь, что может ожидать впереди, и отчасти готов к этому. А что за поворотом? Если бы появилась возможность начать с нуля, оба бы ей воспользовались, но это невозможно. Жизнь выстроена. Даниэль продолжит изводить мать, а Тревис будет загибаться под давлением жестокой реальности, ютясь в маленькой холодной комнатке, которую он снимает за скромные деньги, одновременно справляясь с работой и учебой. Трудно изменить путь без чьей-либо помощи.
– Как ты сам? – интересуется Дэн, сворачивая тяжелую для обоих тему. Желания продолжать пустой разговор о «если бы…» или «а могло бы…» не было смысла. Они сделали все, что могли.
– Я? – еще один тяжелый вздох. – Потихоньку, помаленьку… Мне кажется, что во всех своих предыдущих жизнях я безбожно накосячил, за что и расплачиваюсь теперь.
– Есть вероятность, что ты был камнем, – они вновь возвращаются к еде, пока та не успела остыть.
– Как будто ты не знаешь, что Тревис Мартол, а это я, способен и в таком состоянии сотворить невесть что. Может, меня положили на рельсы, и по моей вине поезд сошел, что привело к гибели сотен или тысяч людей?
– Смотря в какое это было время, – задумывается Дэн. – Могло быть так, что либо еще не существовало поездов, либо он просто бы тебя раздавил, если бы их уже создали в то время.
– А если бы я был огромным булыжником?
– Тогда никто бы не смог тебя поднять, – парирует брюнет, увлекаясь той чепухой, что несет его друг.
– А если меня подкинули в небо, и я попал под колеса божественной колесницы?! Тогда это все объясняет!
– Ты идиот? Какая, к чертям, «божественная колесница»? В какую бумагу ты заворачивал травку?
– Сам подумай! – в его глазах отражается столько веры в свои слова. – Это реально все объясняет! – повторяет он.
– Это объясняет только то, что ты дебил! – чуть повышает голос Сарвис, желая вернуть мозги друга на место. –