одежками – не теми, что стали малы пару лет назад, а теми, которые он носил, когда был еще крохой. Понять, что это за вещи, было очень легко, поскольку, во-первых, их внешний вид говорил сам за себя, а во-вторых, каждая коробка была подписана красивым папиным почерком. Нашлись забавные распашонки и ползунки, кофточки, шортики, комбинезончики, а пинетки вообще ввели в транс. Положив их на ладонь, Даниэль поразился, насколько же маленьким и хрупким он был.
Также он находит коробок поменьше, в котором лежат фотоальбомы. Так интересно смотреть на себя маленького. Он раньше не особо интересовался своим детством. Сначала это просто не заботило, потом появились различные проблемы, и все резко завертелось, а вот сейчас… Сейчас он видит свою семью: как они его ждали, как они радовались его появлению, как ухаживали и играли с ним. Но, присмотревшись, замечает, что глаза отца сияют неподдельным счастьем, а вот мать улыбается из вежливости, будто ее заставляют.
– Значит, она такая с самого начала? – в подтверждение своей догадке он находит на каждой фотографии эту вежливую улыбку и холодные глаза. Чужая женщина, мать лишь на бумаге.
Перестав тратить время на ненужные вещи, Даниэль возвращается к уборке, но перед этим вытаскивает из альбома фотографию, где они с отцом только вдвоем: ему здесь пять, и папа катает его на плечах. Оба счастливые и беззаботные – именно это и поймала камера в свой объектив. Пожалуй, эта фотография станет его любимой. Он всегда будет носить ее с собой, ведь она так легко помещается в кармане рубашки.
Коробки с воспоминаниями занимают другой шкаф. Позже Даниэль купит рамки и некоторые фото обязательно поставит в них. В этот же шкаф убираются тряпки, которые позже можно будет пустить на полотенца. Уцелевшие цветочные горшки и вазы отправляются в следующий шкаф.
– Может, как-нибудь мы снова купим цветы.
Нашлись старые журналы, все же раньше Даниэль много чем увлекался, но, посмотрев на мультяшных персонажей, понял, что это ему вряд ли понадобится, поэтому без лишних эмоций отправил их «в топку», как и кучу газет. Помимо этого, было много различного материала, оставшегося после прошлогоднего ремонта: куски обоев, плинтус, даже доски; затерялись банки с краской и клеем, правда, уже испорченными.
Все так или иначе ненужное постепенно перекочевало в бак для мусора за калиткой. Даниэль не считал себя ленивым, но изменил свое мнение, когда, нагруженный до отказа разным хламом, спускался по лестнице, чудом не оступившись и не познакомившись еще ближе с каждой ступенькой и полом в итоге. В такой ситуации мать всплеснула бы руками и повелительным тоном «попросила» не мусорить, а если бы он, не дай бог, испачкал ковер, который она, выбирая в магазине несколько часов, приобрела за баснословные деньги (которые, кстати, заработал папа), то ему можно было бы не возвращаться домой. Отец, в свою очередь, несмотря на усталость, подбежал бы к нему, забирая большую часть груза, и долго отчитывал бы