название ресторана, где тот «обул» незадачливого японца на несколько миллионов долларов. Кореец заметно побледнел, съежился, но всё же удержал себя в рамках разговора.
– Что Вы хотите? – спросил он через переводчика.
– Чтобы Вы честно довели нашу сделку до конца. В противном случае Вам не выехать из нашей страны. Поверьте мне, я могу это устроить, особенно с учетом обстоятельств Вашего прошлого, – сказано это было обыденно, без какой-либо ухмылки. Предложение Алекса, по идее, было нормальным, и в то же время не оставляло выбора иностранцу. Кореец, которого за 15 минут вывернули наизнанку, молча «пережевывал» ультиматум. Очевидно, теперь каждый его шаг в Узбекистане будет под микроскопом.
Информация, за которую платил Алекс, прямо скажем, не так уж и много – размер зарплаты сотрудников в специальных ведомствах позволял ему это делать без труда – для него означала 80–90 % успеха. Сам он обладал незаурядной интуицией, помноженной на жизненный опыт его 44-х лет. И немудрено: директором своего первого ресторана он стал уже в 19 лет, о чем в свое время написали городские газеты, как бы сложно ни было в это поверить. И с кем он с тех пор не встречался, каких только историй ему не пришлось пережить, чтобы сейчас, в зрелом возрасте, принимать решения, не всегда, конечно, удачные, но в основном обреченные на коммерческий успех.
Его жизненное кредо основывалось на том, что то, что он делает, было в его интересах, а когда появилась семья, то и его детей, и базировалось на уважении к родителям. Улица, с которой он был знаком непонаслышке, была нужна ему постольку-поскольку: она позволяла работать в условиях после развала СССР. Сейчас этот уровень для него был пройден. Теперь один из донов иногда советовался с ним или даже просил оказать ту или иную услугу по щепетильным вопросам взамен на помощь, которую когда-нибудь тот сможет оказать Алексу.
Ситуация в стране и его личное состояние, желание быть неуязвимым при многочисленных проверках приучили его скрывать свои действия и истинные намерения, в том числе от подчиненных. От них Алекс требовал, чтобы они не делились информацией даже со своими коллегами, работавшими по другим проектам. Как минимум взбучка, при неумении держать слово – последующее отстранение от дел, увольнение или перекрытие доступа к информации: таковы были жесткие критерии работы в его компании. Общая информация такого рода, собранная от множества знакомых Алекса, так или иначе пересекавшихся с ним по роду деятельности, просто знавших его, и даже от его родственников, тем не менее, не давала каких-либо конкретных данных о том, чем он сейчас занимается, что планирует и где хранятся его активы.
Полковник Алимов, как и полагается в таких случаях, дал поручение внедрить человека в его окружение. Сделать это было непросто, но нужно. Уборщица в офисе Алекса (с ней побеседовали подчиненные Алимова) установила в комнате, где находился электронный глушитель, записывающую аппаратуру, и каждый день меняла съемные мини-диски с записывающего устройства,