и защекотали в ушных раковинах. – Что случилось? Он влюбился в кого-то? Да?
Нет же, нет! Это было невозможно. Любовь Ника к Алисе была непреложным фактом. Просто фактом. Эти факты разрешалось принимать на веру. Однажды друг поддразнил Ника за то, что он согласился пойти с Алисой на мюзикл, хотя, вообще-то, мюзиклы он любил. «У тебя шоры на глазах», – сказал тогда друг, и Ник пожал плечами: «А что я поделаю? Она нужна мне как воздух».
Конечно, он говорил это под градусом, но дело было в пабе, и он старался изобразить крутого. Она была нужна ему как воздух.
Так что же, воздух ему больше не нужен?
Элизабет положила руку тыльной стороной на лоб Алисы и погладила ее по волосам:
– Насколько я знаю, у него никого нет, и ты правильно говоришь, что вы были счастливы и отношения у вас были чудесные, совершенно особенные. Я это помню. Но все меняется. Люди меняются. Это дело обыкновенное. Такова жизнь. То, что вы расходитесь, не отменяет того факта, что когда-то вы были счастливы вместе. И я клянусь, что, как только память к тебе вернется, ты перестанешь волноваться из-за этого.
– Нет, – ответила Алиса и закрыла глаза. – Нет, не перестану. Не хочу я не волноваться из-за этого.
Элизабет все поглаживала ее лоб, а Алиса вспоминала тот день, когда в детстве ее привезли домой с чьего-то дня рождения, а она сияла от радости, потому что выиграла какой-то там конкурс. В руках у нее был воздушный шарик и блестящая картонная корзинка с леденцами. Элизабет встретила ее у входа и скомандовала: «Пошли со мной».
Алиса послушно поплелась следом, готовая сыграть в любую новую игру, которую наверняка затеяла Элизабет, и даже поделиться леденцами (но только не теми, что в виде зубов, эти она любила больше всех). Они проходили по гостиной, за ней волочился воздушный шарик, и она увидела, что в гостиной полно незнакомых взрослых, которые толпятся вокруг мамы, которая сидит на кушетке, как-то странно откинув голову. Может быть, у нее голова болела. Алиса не позвала ее, потому что не хотела говорить со всеми этими незнакомыми взрослыми, и прошла вслед за Элизабет в ее комнату. Там Элизабет заявила: «Я хочу сказать тебе что-то очень плохое, так что давай надевай пижаму и залезай в постель, чтобы тебе не было очень больно».
Алиса не спросила: «Что? Что такое? Говори сейчас же!» – потому что ей было всего шесть лет и с ней никогда еще ничего не случалось. И потом, она всегда делала то, что велела ей Элизабет. Поэтому она радостно переоделась в пижаму, а Элизабет сходила за грелкой и положила ее в наволочку, чтобы не очень жгла. Еще она принесла столовую ложку меда, детское ментоловое масло «Викс» от простуды, полтаблетки аспирина и стакан воды. Всем этим пользовалась мама, когда они заболевали, и Алиса очень любила поболеть. Элизабет завернула ее в одеяло и втерла ей в грудь мазь, начала убирать волосы у нее со лба, как всегда делала мама, когда у одной из них сильно болел живот. Алиса закрыла глаза, радуясь всему хорошему, что несет с собой это состояние, хотя на самом деле у нее вовсе ничего не болело. Потом Элизабет сказала: «Теперь слушай плохую новость. Она