из безумцев были «Лондонский Потрошитель», Савонарола, и Адольф Гитлер…. Но также преступником был и Иосиф Джугашвили, и Владимир Ульянов, и Че Гевара, и Джон Рокфеллер, и Джордано Бруно, и Сократ, и Иисус из Назарета…. А Великие безумцы, как Калигула, Тамерлан, Шуман, Гаррингтон, Диоген Синопский, Эдгар По, Ван Гог, и т.д., впрочем, для обывателя сверхразумность и безумие мало чем отличаются. Так, и к тем и другим, причисляли и Николая Гоголя, и Фридриха Ницше, и всех тех, кто имел относительные сверхспособности. И даже Нострадамус не зря опасался этого.
Всё и всегда зависит от контекста, в котором происходит, как оценка отдельного поступка, так и характера в целом. И лейтмотивом всегда служит предвосхищение, построенное на приязни, или отверженности тонкими, глубинными и не осмысленными флюидами оценивающего субъекта. Если же попытаться «по-мужски» абстрагироваться от этих архаических мотивов душевного пантеона, и посмотреть на всё это непредвзятым рационально-аналитическим взором, то окажется, что подавляющее большинство преступлений, происходящих в исторических пластах нашей цивилизации, не имеют своего собственного чёткого определения, и подчас не отделимы в своих мотивах от новаторства, или гениального выхода за границы обыденности, столь почитаемых в нашем социуме. И здесь выступает во всей своей фатальности недоразумение, как основа любых оценок, и платформа для вердиктов и герольдов, коими увешаны все без исключения «замки исторического и современного бастиона».
В жизни нет вины. Ответственность за свои поступки, либо есть, либо нет, либо находится в рудиментарном, либо недоразвитом состоянии. И способность к такой ответственности, входит в тот же биохимический и физиопсихологический набор внутреннего состояния личности, за наличие и состоятельность которого, обладатель не несёт никакой ответственности, и его не должны беспокоить ни вина, ни гордыня. Всякий моральный закон, глубоко надуманная консологема, построенная в первую очередь на сакральном и страхе, – этом побочном аффекте сверх организованного и утончённого разума.
При всех морально-этических постулатах, царствующих ныне в сердцах аборигенов нашей планеты, на самом деле не имеющих к истинной картине бытия никакого отношения, человек всегда шёл своей, независимой дорогой. И неся эти «флаги» высоко над головой, наступал на герольдов и штандарты этического и морального фарисейства, падающие всякий раз под ноги, когда пред ним вставала необходимость выживания. И по большому счёту, для него никогда не имела приоритетного значения собственная вина, как и понятие греха, как чего-то действительно существующего, и имеющего свои собственные пенаты в лабиринтах человеческой духовности, всегда оставляло в его глубинах сомнение.
Нам только кажется, что мы способны что-то контролировать, независимо от собственного характера, и тех необходимо и перманентно возникающих мотивов, что всплывают в нашем подсознании совершенно незаметно для