антагонистическую существенность мира.
Как вообще можно утверждать, кто ближе к истине, – «физик – ядерщик», или «эзотерик–оккультист»? Ведь это так же нелепо как спорить о том, что важнее для мира, его инертная основательность, или тонкая и агрессивная субстанциональность. С таким же успехом можно спорить, что важнее для понимания мира в целом, – рационально-аналитическая способность разума, или идеальная? Ведь это так же абсурдно, как сравнивать и оценивать важность, первостепенность и второстепенность для феноменального познания мира, одних сенсоров пред другими. Что для познания мира является доминантным, – зрение, или слух, обоняние, осязание или тактильные способности. И именно поэтому так абсурдно выглядит спор разноплановых мыслителей, для каждого из которых, по большому счёту, существует только его мир действительности. И противоположный мир, – мир, не вписывающийся в его концепцию мироздания, он считает либо заблуждением и ошибкой, либо недомыслием, идиосинкразией или просто вздором.
Скажите на милость, сможет ли разговаривать на одном языке лаконичная проза физических законов, и интуитивная метафора поэзия? Каждый живёт и проникает в суть вещей только в своём мире, создаёт и развивает в своём разуме индивидуальные неповторимые в своём продуцировании «ганглии осознанности», которые производят, строят и укрепляют свои мосты, возводят свои бастионы, и устанавливают свои форпосты. И культивируют только свои растения, определённого вида форм и расцветок, и только на том поле, где в силу климатических обстоятельств возможно взращивание только этих «культур», и только этих «сорняков».
И этими неповторимыми носителями производящими разные «фокусы бытия», и строящими разные формы собственного познания, создаётся общий целокупный мир человеческой цивилизации. И важно осознавать, что здесь нет и быть не может никакой истинности. Ибо всякая вещь этого мира не может подлежать сомнению так же, как не может подлежать сомнению всякое воззрение.
«В тот край, – где голую святыню, не прячет истины гордыня» …
И как для мира в целом, так и для человеческой цивилизации, важностью является всё, что существует в пределах его досягаемости, и его постижимости. Как собственно, в противоположном фокусе воззрения не составляет важности ничто, ни глобальность, ни ничтожность этого мира.
Спорить и искать истину допустимо только тогда, когда оппоненты находятся в одной плоскости, в одном мире, разговаривают на одном языке, на одном диалекте в самом широком смысле слова. Нам лишь кажется, что мы существуем в одном едином для всех мире, и мыслим в одном пространстве и едином для всего и вся, времени. Так мозаика, сложившись из различных по цветовой гамме и форме «субъектов-элементов», воплощает собой нечто целокупно слаженное – картину законченного бытия. И тем самым довлеет над всем тем, что собственно, складывало её. Но на самом деле не она, не сложенный гармонично