позвонить.
– Кому?
Леонард в три прыжка нагнал носильщика.
– А с Кут-эль-Имарой по телефону можно связаться?
– Действует только военная линия. Аппарат в кабинете офицера транспортной службы. Там уже заперто.
– У вас телефонный справочник есть?
– Валялся где-то. Попытайте счастья. Сдается мне, телефон отключен.
Справочник обнаружился в полутемной каморке станционного смотрителя.
– Вот, интернат Кут-эль-Имара. Попробуем.
Через минуту в трубке раздался хриплый голос:
– Слушаю! Что? Кто? Говорите громче! Почему эта линия до сих пор не отключена? Здесь теперь подразделение вооруженных сил.
– Мы – офицеры-алебардщики. Нас на вокзале восемь человек. Ждем доставки на базу.
– Это вы должны были приехать час назад?
– Наверно, мы.
– Оставайтесь на линии, сэр. Я сейчас. Может, тут кто в курсе.
Прошло немало времени, прежде чем новый голос спросил:
– Вы откуда звоните?
– С Саутсендского вокзала.
– Какого черта вы не уехали на автобусе? Был же автобус.
– Мы только что с поезда.
– Значит, опоздали. Автобус ушел. Другого транспорта нет. Добирайтесь своим ходом.
– А далеко?
– Конечно, далеко. Поспешите, а то без ужина останетесь. У нас и так еды негусто.
Алебардщики поймали целых два такси, погрузились вместе со всеми пожитками и покатили. Темно было, хоть глаз коли. Ехали без малейшего понятия о направлении. Через двадцать минут, изрядно помятые, выстроились в пустом холле. Дощатый пол, еще влажный после уборки, нестерпимо вонял дезинфекционным раствором. Явился убеленный сединами и увешанный орденами алебардщик и пообещал позвать капитана Маккинни.
И позвал, видимо, прямо из столовой.
– Здравствуйте, джентльмены, – проговорил капитан Маккинни с набитым ртом. – В вашем приказе, верно, что-то напутали. Полагаю, вина не ваша. Сейчас повсюду бардак. Я в этом заведении главный. Причем меня сюда назначили не далее как нынче утром, в девять часов. Делайте выводы. Кстати, вы ужинали? Ну так поторопитесь, пока еще не все съедено.
– Где можно умыться?
– Там. Только мыла нет, и горячей воды тоже.
Так и не вымыв рук, алебардщики проследовали за капитаном Маккинни в столовую. Выявить все ее прелести им предстояло в недалеком будущем, пока же в глаза бросилась скудость обстановки. Два предлинных стола щеголяли эмалированными мисками и кружками, а также алюминиевыми вилками и ложками, какие алебардщики видели один раз, в солдатской столовой. На тарелках лежали порционный маргарин, нарезанный хлеб, успевший посинеть картофель в мундире и сероватый холодец, смутно помнившийся Гаю со школьных лет, что выпали на Первую мировую войну. При виде холодца аппетит исчез окончательно. На краю стола имелся спиртовой чайник. Из носика уже натекла целая лужа. Свекла единственная оживляла монохромный натюрморт.
– Сдается