Кодекс принца. Антихриста (сборник). Амели Нотомб

мой предшественник. С первых же нот стало ясно, что это классика. Слава богу, я уж было приготовился к шведским штучкам в духе «АВВА». Почти сразу я опознал «Stabat Mater» Перголези.

      Для полного счастья я сходил в кухню за бокалом «кло-вужо» из вчерашней бутылки и улегся на диван, наслаждаясь дивной музыкой и не менее дивным вином.

      Кстати, именно его пили изумленные гости на «Пиру Бабетты»[6] – решительно, северяне знают толк в бургундских винах. Я нахмурился: последним о бургундских винах говорил мне поставщик по телефону сразу после смерти Олафа. А в самом деле, мог ли у меня быть свой поставщик вин? Тем паче бургундских? Вряд ли Батист Бордав так себя баловал. Что-то слишком много оказалось бургундских вин в этой истории. Похоже, они входили в заговор.

      Я вспомнил о намеченных телефонных изысканиях: надо было узнать номер последнего абонента Олафа. Увы, «Stabat Mater» начисто заглушила мелодию в моем мозгу, всегда отличавшемся хорошим вкусом: между Перголези и «Франс Телеком» выбор очевиден. Но ведь эти десять нот были мне позарез нужны – как теперь выковырять их из памяти?

      Я заметался по гостиной, схватившись за голову. Ну и задачка: извлечь простенький мотивчик из головы, полной божественной музыки. Все равно что перекопать красивейший город, дабы явить миру развалины безвестного поселения. От этой абсурдной археологии я окончательно обезумел.

      «Пропади ты пропадом, Перголези!» – со стоном вырвалось у меня, и я многажды повторил это, раз от разу все исступленнее. Бисквит взирал на меня с презрением. Я кинулся наверх, отыскал свои вчерашние каракули. Увы, в плане мнемотехники они оказались не полезнее лопатки для торта. Впору было взвыть.

      Я снова спустился вниз. В кухне мне попалась на глаза записка Сигрид. Номер телефона совпадал с сегодняшней датой – под этим предлогом я и позвонил ей.