сослали в Сибирь – его назначили духовником Царской Семьи.
И опять без подробностей, и опять уходит в себя…
Бабушки не стало в то время, когда не до путешествий во времени и пространстве, работа с утра до вечера, либо пан либо пропал, в буквальном смысле. Я не пропала, выжила. Сейчас с удивлением выяснила, что те самые сотни книг на «царскую тему», о прочтении которых отчитываются все новые и новые исследователи, – написаны как раз в девяностые, основной корпус текстов тогда и возник. На почве всколыхнувшегося и всеобщего интереса: что же там все-таки на самом деле произошло? Открыли архивы, допустили к секретам всех, кто смог допуск раздобыть, на читателя обрушился вал литературы, книги писались в России и за рубежом, раскупались в России и за рубежом – на волне возникшего ажиотажа, девятый вал, сметающий с полок любые новые издания на всех заинтересовавшую тему: «а куда же все это делось?» Что приключилось такого, что все это – Царь и Царская Семья, несметные сокровища Российской империи, многочисленные Романовы, изысканные аристократы с обхождением и манерами, балы и охотничьи забавы, многовековое величие России – вдруг разом ухнуло в яму истории и – что самое ужасное и трудно пережить – пропало невозвратимо?
Нет, у меня не было и нет желания быть «той единственной», которая расскажет всю правду о гибели империи, найдет виновных и возрыдает, заламывая руки и кусая локти от той бессмысленной жестокости, в результате которой погибали невинные люди – и та самая Семья, многолетие которой пропел дьякон Благовещенской церкви. Время массовых расстрелов, гибли тысячами и сотнями тысяч, кто считал количество жертв? И трагедия в подвале Ипатьевского дома – в тот момент и на годы вперед – никого особенно не ужасала. Долгий период о ней не вспоминал никто. Кроме моей доброй бабушки Елизаветы, глаза которой наполнялись неотменимыми слезами, и рассказ получался сжатым до двух-трех фраз, как всегда. А потом ее не стало. Ушла. И спросить не у кого – из тех, кто в близком доступе.
И вот, в один прекрасный день на исходе лета, начался мой долгий путь к истокам, «корни у меня сибирские», – привыкла я с гордостью повторять, а сама не находила времени поехать в далекий край, только в мои три и девять лет мы с родителями летали в Новосибирск, оттуда «на перекладных» – до села Токарёво, что в Барнаульском районе, мой отец родом из Алтайского края. Помню коричневый стремительный поток горной речки, холодная вода была. Несмотря на август…
Теперь я ночным рейсом лечу в Тюмень, все договорено (сколько времени созванивалась!), меня встретит хозяин гостиницы, на его машине мы проедем 250 км до Тобольска. Заверчено, конечно, но в этой истории ничего простого не предвидится. Такое у меня ощущение.
Долго я возвращалась ко всем этим «как и почему», потом стала книжки скупать и выписывать. Книжек собралось внушительное количество к тому моменту, когда я поняла, что мнение совершенно посторонних людей мне любопытно, но в данном случае не убеждает. Чтобы рассказать свою историю, нужно все пережить самой