поближе, почти уперевшись грудью в край столешницы.
– Ладно, – проговорил Маршалл. – Повторяю, одна игра – и мы в расчете.
Элиза тем временем проскользнула в гостиную. Мальчики были прямо за углом. Элиза обошла диван, присела на корточки и протиснулась в щель между спинкой и стеной.
Слишком рискованно. Снова этот сердитый голос в ее голове.
Элиза проползла за диваном, высунулась с противоположной стороны, нашла удобную точку обзора между толстыми ножками журнального столика и заглянула в дверной проем.
Ты совершаешь ошибку. Опять.
Но Элиза очень любила шашки – а одной в них не поиграть.
Эдди, босиком, сидел на стуле, по-турецки скрестив ноги. Маршалл ссутулился, подперев подбородок кулаком, его поза напоминала изогнутый вопросительный знак. Шашки уже заняли свои исходные позиции. Младший из братьев сосредоточенно обдумывал первый ход.
– Ходи, – процедил Маршалл.
Эдди уставился на доску. Он приподнялся на коленях и скрючился над столом, вглядываясь в черно-белое поле. Челка, свисающая со лба, почти касалась клеток. Наконец он, оттопырив локоть, поднял тонкую руку и указательным пальцем аккуратно подтолкнул шашку вперед. Ответный ход Маршалла последовал незамедлительно: он взял одну из своих шашек и бросил ее на новый квадрат. Она забарабанила по поверхности, будто раскрученная монета, и наконец замерла.
Эдди не торопился делать следующий ход. Размышляя, он скреб что-то вроде комариного укуса на бедре. Он был поглощен игрой, но чесался аккуратно, ногтем обводя покрасневшую кожу по контуру, и ни разу не коснулся самой шишки. Маршалл недовольно приподнял бровь и принялся изучать свои ногти. Большой палец, по-видимому, не отвечал его представлениям о маникюре и тут же был обкусан.
– Это шашки, а не ракетостроение, – не выдержал Маршалл.
Эдди сделал ход. Маршалл себя ждать не заставил. Разглядеть, что происходит на доске, Элизе не удавалось. Приходилось вглядываться в лица и анализировать позы. Сколько ходов они сделали? Как далеко тянулись, чтобы передвинуть шашку? Так Элиза и следила за игрой. Маршалл провел рукой по щетинистому затылку – недавно он подстригся под морпеха. Эдди нахмурил брови и сильнее навалился на столешницу.
Чем дольше они играли, тем больше времени уходило у Эдди на обдумывание следующего хода. Элиза представила, как мысли скользят по его лбу, будто проекции по стенкам вращающегося детского ночника.
Оставить дамку на месте, в заднем ряду, или пустить ее в атаку? Стоит ли она чего-то, если так и не сдвинулась с отвоеванной клетки? Может, нужно ее защитить?
Время шло, а Эдди никак не мог принять решение. Маршалл повертел съеденные шашки брата в руках, построил из них башенку, затем снова сгреб их в большущие ладони. Он по-бычьи выдвинул нижнюю челюсть вперед и вдруг рухнул головой на согнутую в локте руку. Другая все еще поигрывала трофейными шашками.
Партия закончилась во время одного из самых долгих ходов Эдди. Маршалл взял