но и для ответственности должно найтись место.
Я особенно хотела бы связаться с тобой, потому что отец опять строит планы консолидации, и мы подумываем продать „Бритву“. Знаю, что когда-то она много для тебя значила, но не думаю, чтобы ты снова занялась гонками. Сейчас она только съедает средства за хранение, а у нас нет причин быть сентиментальными».
Вместо подписи стоял легкий вензель: «АМ».
Миллер задумался над письмом. Почему-то он ожидал, что очень богатые родители давят на своих детей несколько тоньше. «Если не будешь слушаться, мы выбросим твои игрушки. Если не напишешь.
Если не вернешься домой. Если перестанешь нас любить».
Миллер открыл первый черновик ответа.
«Мать, если тебе нравится себя так называть.
Спасибо, что швырнула в меня еще одним комом грязи. Не представляла, какой мелкой, грубой эгоисткой ты можешь быть. Не верю, чтобы ты хоть во сне увидела, хоть на минуту вообразила, что я могу…»
Миллер не стал дочитывать. Тон письма был ясен и так. Второй черновик она написала два дня спустя. Миллер перешел на него.
«Мама!
Мне жаль, что в последние годы мы стали чужими. Я знаю, что тебе и папе было тяжело, но надеюсь, вы понимаете, что, принимая решение, я не хотела причинить вам боль. Насчет „Бритвы“ я прошу тебя подумать еще. Это моя первая шлюпка, и я…»
Дальше письмо обрывалось. Миллер откинулся назад.
– Держись, малышка, – обратился он к воображаемой Джули и открыл последний черновик.
«Ариадна.
Поступай как хочешь.
Джули».
Миллер рассмеялся и поднял бутылку, обращаясь с молчаливым тостом к экрану. Они знали, куда больнее ударить, но Джули выдержала удар. Если ему случится найти ее и отправить обратно, это будет плохой день для них обоих. Для всех.
Он допил пиво, бросил бутылку в люк утилизатора и открыл последнее сообщение. Он всерьез боялся прочитать о судьбе «Бритвы», но знать все, что можно, было его работой.
«Джули!
Это не шутка. И не очередной драматический каприз матери. У меня есть надежные сведения, что Пояс становится очень небезопасным местом. О том, что нас разделяет, можно поговорить позже.
РАДИ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ВОЗВРАЩАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО».
Миллер нахмурился. Гудел воздуховод. Снаружи пронзительно свистнул кто-то из местных мальчишек. Миллер постучал по экрану, закрыл папку «Никтоневиноват» и снова открыл ее.
Сообщение пришло с Луны за две недели до того, как Холден и «Кентербери» подняли стяг войны между Поясом и Марсом.
Дополнительная работенка становилась интересной.
Глава 9. Холден
– Те корабли так и не отвечают, – сказала Наоми, набирая на панели связи последовательность символов.
– Я и не ждал, что ответят. Просто хочу показать «Доннаджеру», что мы озабочены преследованием. Пока что мы просто прикрываем задницы, – ответил Холден.
Наоми