улыбкой, откинулся назад и небрежно протянул руку по спинке скамейки мне за плечо.
«Боже мой. Он положил туда руку! Это же такой универсальный знак, типа “Иди сюда, я тебя обниму”, верно? Он точно хочет обниматься! Если я откинусь назад, он обнимет меня, и это будет такое совершенно дружеское, несексуальное, дневное объятие двух друзей».
Я глубоко затянулась, сказала: «На хрен» – и, выпуская дым, откинулась назад.
Но Ганс не обхватил меня своей рукой.
Я положила голову ему на плечо.
Но Ганс не обхватил меня своей рукой.
Запаниковав, я взмолилась, чтобы Вселенная послала нам внезапное землетрясение, разверзлась и поглотила меня целиком.
– Устала? – спросил Ганс.
Я кивнула.
«Ну да, если под “устала” он имел в виду “стыдно до жопы”, то да, точно, я буквально измождена».
– Вот, – Ганс взял плюшевого Копателя Могил, которого таскал за мной, и положил его на дальний конец скамейки. – Не хочешь прилечь?
«О боже, он пытается отодвинуть меня подальше от себя! Я его достала! Я достала его до печенок!»
Замершие слезы щипали глаза, колющий жар побежал по шее и щекам, и я легла на спину, положив голову на маленький плюшевый грузовик. Я только не знала, куда девать ноги, так что, согнув их в коленях, я поставила их на скамейку рядом с бедром Ганса, стараясь не прикасаться к нему.
Даже при всем своем расстройстве я должна была признать, что лежать было очень, очень хорошо.
А стало еще лучше, когда Ганс положил свой правый локоть на мои поднятые колени.
«Что это еще за дела?»
Он начал тихонько раскачивать мои ноги-спички из стороны в сторону. Дым от сигареты в его руке образовывал между нами затейливые зигзаги. Ласково глядя на меня так и сияющими на его суровом лице глазами, Ганс спросил: «А что ты хочешь делать теперь, Бибика?»
«Убежать куда-нибудь с тобой. Без оглядки. Улететь в Лас-Вегас. И стать там миссис Оппенгеймер».
– Без понятия, – повернув голову, я выдохнула в сторону струю дыма. – Мне не надо ни на работу, никуда. А что у тебя?
– Группа моего друга играет сегодня вечером в Табернакле. Это тут рядом, через парк, – указал он своей сигаретой в сторону Юбилейного Олимпийского Парка. – Если хочешь, конечно.
«С тобой? Да я пойду даже заборы красить».
Я пожала плечами в слабой попытке изобразить, что еще не придумала имена всех наших четырнадцати детей.
– Прикольно. А что будем делать до тех пор?
«Лежать тут? Может, ты тогда ляжешь сверху? Я почти уверена, что трахаться сквозь одежду – это не измена. И что, если кончу только я? Это же тогда совершенно нормально, да же? Да? Давай тогда так и сделаем».
– Мы можем пойти в Подземку.
«Ну, или так. Я это и имела в виду. Все, что скажешь».
5
Спустя пятнадцать минут, еще две сигареты, литр пота и начинающийся солнечный ожог мы с Гансом подошли к старому депо поездов на