передо мной несколько тарелок, но я покачала головой и отправила их все на тот конец стола.
К тому моменту, как все тарелки оказались на столе, Ганс успел сожрать первый тако.
– Налетай, – указал он мне на выбор разнообразных тако, стоящих перед нами.
– Мне хватит, – я подняла руки, в одной – сигарета, в другой – пиво. – Вот мой ужин.
Ганс перестал есть и, снова посерьезнев, уставился на меня. Его лицо напомнило мне, что он все еще может оказаться серийным убийцей.
– Ты что, не будешь есть?
– Да я еще с обеда сыта. Бургер был просто огромным! Но спасибо. Кстати, ты не хочешь потом пройти мимо универа Джорджии по пути в Табернакль? Я еще не очень ориентируюсь в кампусе, но мне все равно не хочется заказывать одну из их дурацких экскурсий.
Улыбнувшись, Ганс снова откусил тако.
– Конечно, – пробормотал он с набитым ртом, нисколько не возражая против смены темы. – Я тоже хочу посмотреть. Может, я смогу потом заскакивать за тобой и ходить сюда обедать. Эти тако просто потрясные.
– Ага, – я отхлебнула пива, чтобы скрыть улыбку, грозившую разорвать мое лицо. – Может быть, – я затянулась сигаретой. – Было бы неплохо, – я выдохнула.
«Господи боже, черт побери, – вопила я про себя. – Ганс хочет еще встречаться со мной!»
6
Ганс заплатил, даже не глядя на счет, а просто отдав Марии свою кредитку. Для голодающего артиста он явно не страдал от нехватки денег. Мне захотелось спросить, нет ли у него другой работы, кроме работы бас-гитариста в никому не известной группе, но мне было неловко вдаваться в подробности его финансов, потому что мы и сутки не были знакомы.
Мы снова проехали на эскалаторе сквозь время, за несколько минут поднявшись из темной романтической Атланты 1920-х в обжигающе жаркую, адски шумную Атланту 1990-х. Контраст был ошеломительным. Нам не только пришлось кричать друг другу, чтобы хоть что-то расслышать сквозь какофонию сирен и автомобильных гудков, но на нашем коротком пути – всего пять кварталов – до Университета Джорджии к нам пристало как минимум пять уличных попрошаек.
Папа всегда учил меня не давать денег бездомным. Он говорил, что они потратят их на наркоту и спиртное. Но, очевидно, Гансу никто этого не говорил, потому что, пока мы дошли до универа, он успел раздать всю свою мелочь и половину сигарет.
Кампус Университета Джорджии представляет из себя не столько кампус, сколько просто набор старых, не сочетающихся между собой зданий в южном конце Персиковой улицы. Мы с Гансом пошатались там и сям, пытаясь зайти в запертые здания и забираясь по лестницам, чтобы посмотреть, куда они ведут. В нормальном состоянии я, может, была бы немного поражена размерами своего нового учебного заведения, но во мне было две дозы пива, так что меня ничто не могло ошеломить.
Единственным общественным местом, которое нам удалось обнаружить, была большая бетонная площадка примерно двумя этажами выше уровня улицы. Мне там понравилось. Мы с Гансом были там совершенно одни и при этом