пор все происходившее тогда помнится мне как в тумане. Помню лишь восторг, охвативший меня при виде переполненного аплодирующего зала, сияние рампы, музыку… Я танцевала так, будто это был мой последний танец перед смертью. Так это и случилось на самом деле.
– Что же произошло? – осторожно спросил я.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Я вдруг почувствовала себя как при этих ваших «качелях», беспомощным крохотным щенком, летящим с кручи. Только летела я куда-то вверх. Словом, упала и повредила позвоночник. Вот и все.
– А потом?
– А потом больница. Много месяцев. И не хотелось ни двигаться, ни дышать, ни жить. Выздоровление шло мучительно медленно. Я знала свой приговор. Большая сцена была навеки для меня закрыта. Оставался путь в детский сад или в варьете… Скуки ради я занялась математикой. Она, как ни странно, и поставила меня на ноги. Попался институтский задачник. Я и решила задачку, за ней другую – прямо на полях. Знаешь, просто захотелось потягаться с хитрыми лысыми дядьками, придумавшими эти каверзные задачки. Я и принялась их щелкать. Отец послал пять томов этих задачников в университет и спустя два месяца показал мне приказ о моем зачислении на второй курс. За следующий год я одолела еще два курса (я присвистнул), но, несмотря на это, пришлось ждать еще два года, пока мне не разрешили полететь сюда, чтобы я могла на месте рассчитать орбиты этих дурацких лун и вывести математическую модель этой звездной системы. Хотя… зачем мне все это? Во мне уже пропало честолюбивое желание что-то кому-то доказать, самоутвердиться, прославиться. Ради чего я живу? Не представляю…
Она замолчала. И я вдруг почувствовал, что мне как никто другой нужна сейчас эта милая хрупкая девочка с огромными лучистыми глазами. Я мечтал защищать ее неведомо от чего, быть рядом в нею во всех передрягах, которые может подстроить ей жизнь, не разлучаться никогда, что бы ни случилось. И тогда я сказал:
– Алина! Выходите за меня замуж. Пожалуйста.
Она тепло улыбнулась, ласково погладила меня по щеке и взъерошила волосы.
– Милый-милый, глупый-глупый Сереженька… – прошептала она с легкой укоризной, – да ведь я уже третий год как замужем…
Вернувшись в каюту, я обнаружил, что под моей койкой кто-то возится, поблескивая карманным фонариком.
– Что вам нужно? – крикнул я, включая свет.
Под койкой раздался громкий стук и приглушенный стон. Из-под простыней, пятясь и стеная, показался Стасик. Он схватился рукой за затылок и, заискивающе улыбнувшись, промямлил:
– А я думал, что ты уже спишь.
– Чего ты там ищешь?
– Сережа, понимаешь, у меня э-э-э… ну, как бы это выразиться… заед у меня.
– Чего?
– Ну… Это вроде как запой, только наоборот. Раньше были такие люди – алкоголики, которые могли долгое время вообще никаких спиртных напитков не употреблять, но, лизнув хоть капельку, пьянствовали целыми месяцами. Ну… и у меня такая же болезнь, только в отношении пищи. Вот уже полтора года, как я не ем