перед ним.
Каково бы ни было настроение Саши, он не мог не прийти, он должен жить, как жил раньше. Новый год, он встретит Новый год.
И вот они сидят за столом, покрытым белой скатертью. Во главе стола – Нина, справа от нее – Максим, Саша, Варя, Серафим, слева – Вадим, Лена, Юра и Вика. Все блестит и сверкает, все расставлено, вкусно пахнет, вызывает аппетит, возбуждает веселье. За окнами морозная ночь, а им тепло, девушки в фильдеперсовых чулках, в туфлях на высоких каблуках. Планета несется по своему неумолимому пути, звездный мир совершает свое вечное движение, а они встречают от Рождества Христова одна тысяча девятьсот тридцать четвертый год, у них водка, портвейн и рислинг, так они встречали одна тысяча девятьсот тридцать третий год, и селедка у них есть под горчичным соусом, и ветчина из коммерческого магазина, так они встретят и тридцать пятый, и тридцать шестой, и тридцать седьмой, и еще много других годов. Они молоды, не представляют себе ни смерти, ни старости, они рождены не для смерти, не для старости, а для жизни, для молодости, для счастья.
– Проводим старый год, – сказал Вадим Марасевич, – он был годом нашей жизни. Как говорят в Одессе, никто не устлал нашего пути розами. Но путь, устланный розами, это не путь жизни. Путь истинной жизни выстлан терниями…
Раздался бой часов, все задвигали стульями, встали, подняли рюмки.
– С Новым годом, с новым счастьем, ура! – гаркнул Вадим. Зазвенели рюмки, тарелки с закуской пошли по рукам. Макс ловко резал гуся.
– Мастер! – сказал Саша.
– Был бы гусь… – Юра протянул свою тарелку.
– Максим, мне ножку, – подала наконец голос Вика.
– Вторую мне! – Вадим любил поесть.
– Марасевичи все заграбастают!
– Остановите Марасевичей!
Вадим постучал ножом о тарелку.
– Подымаю бокал за Макса, надежду Красной Армии!
– Макс! Максимушко! Не обдели, родной!
– Товарищи, у меня сперли вилку!
Вадим опять постучал ножом о тарелку.
– Выпьем за Серафима, единственного нашего гостя и тоже надежду Красной Армии.
– Молодой человек, ваше здоровье!
– Молодость не порок, а большое свинство!
– Серафим, где твой брат Георгий?!
Серафим порозовел лицом, встал, раскланялся, робея в этом шумном обществе.
Вадим провозгласил тост за Лену – нашу красавицу, за Вику – тоже ничего, он никому не хотел уступать площадку, этот говорун Вадим.
– Выпьем за школу! – предложил Максим.
– Привет сентиментальному бегемотику! – вставил Юра.
Макс исподлобья посмотрел на него.
– Отречемся и отряхнем?
– Я поддерживаю тост Макса, – вмешался Вадим, – не следует забывать о родных пенатах, об альма-матер, о дорогих пепелищах.
– За школу, единую, трудовую! – иронически возгласил Юра.
Сопли! Слюни! Но хрен с ними! Хотят выпить за школу, он выпьет за школу, ему все равно,