не спать нереально, но одну ночь, особенно если ты точно знаешь, что она последняя…
В этот момент погас свет. Что-то мистическое было в этом, как он неожиданно погас, причем именно на словах – «она последняя», но я не желала поддаваться мимолетному смущению – подумаешь, значит, просто уже одиннадцать часов – и продолжила как ни в чем не бывало:
– Так это если точно знаешь, – легкий холодок все-таки пробежал по спине и плечам, и я чуть потерла плечи руками, – но это, слава богу, нам знать не дано.
Неожиданно Эльнар взял меня пальцами за подбородок и заглянул мне в глаза. Я впервые посмотрела ему прямо в глаза и от того, что я в них увидела, я растерялась. Там была тоска. В полумраке вагона, в слабом отблеске отраженного света, я отчетливо видела выражение его глаз. Тоска. Глубоко запрятанная, наверное, даже неосознаваемая. Я была так ошеломлена, что даже не пыталась вырваться из его пальцев, сжимающих мой подбородок. А он неожиданно сказал, все так же странно усмехаясь:
– Играть так играть. Вдвоем даже интереснее.
Он отпустил меня и откинулся к стене, но с моей полки не уходил, по-прежнему заставляя меня сидеть с поджатыми ногами. Впрочем, мне пока было достаточно удобно. Еще бы понять, о чем он говорит.
– Я хотел просто напиться и просто потрахаться с кем-нибудь, все равно с кем. Мне на все наплевать.
Его грубость коробила меня, но я молчала, потому что чувствовала, что сейчас он говорит не со мной. Кроме того, я смущалась от его неприличных слов, и если сейчас сказала бы что-нибудь, то он бы заметил, что я покраснела, и сказал бы еще что-нибудь обидное, а так, может, и не заметит. Хорошо, что все-таки темно.
– Однако просто почему-то не получается, но, может, и правда так поинтересней. – Голос у него был злой, совсем не совпадавший со словами про интерес, и с оттенком жуткой тоски. Эльнар повернулся ко мне. Его глаза лихорадочно блестели, а губы кривились в неприятной ухмылке.
– Знаешь, детка, сейчас я тебе кое-что покажу.
Я молчала, словно загипнотизированная его взглядом. Почему-то мне стало страшно. А он продолжал:
– Только ты должна дать мне слово, что не закричишь.
Чего я боюсь? Мы не в купе, дверей нет, кругом люди. Оружия у него в руках нет. Чего я боюсь?
– Смотря, что ты покажешь. Вдруг у тебя в сумке труп? – я попыталась пошутить, унимая начавшие дрожать колени. – Я не хочу смотреть на труп. И буду сопротивляться.
Он усмехнулся и быстро выглянул в проход. Потом встал, приподнимая крышку своей полки, и повернулся ко мне:
– Вставай.
Мне не было видно, что там, в отделении для сумок под его полкой, но его взгляд мне не нравился, и я пыталась отшутиться:
– Может, лучше не надо? Можно, я просто буду спать? А то плохой сон потом приснится…
– Вставай, – Эльнар резко схватил меня за плечо и рывком заставил подняться. Я возмущенно поглядела на него и тяжело задышала – верный признак, что я зайдусь в крике или заплачу, – как он смеет так обращаться со мной?! Но ни того, ни другого я не успела. Потому что Эльнар крепко зажал