ее на непокорного, но Ванея успел отпрянуть, и тяжелый костяной наконечник продырявил самое главное сокровище – свернутый свиток с текстами молитвы.
– Это тебя Господь спас, – сказал на это позже Егише.
Из лавки вышли двое мужчин. На них были широкие темные одежды, а запах источали они похлеще, чем жеребцы, ожидавшие их на привязи. Мужчины вообще были чем-то похожи на своих питомцев: такие же коренастые, мускулистые, низкорослые, с густыми, черными как грива коня, длинными нечесаными волосами. Гортанно переговариваясь между собой, они с недовольным видом принялись отвязывать коней.
– Марды, пастухи, – заметив в глазах чужестранцев любопытство, пояснил обувщик. – Всегда недовольны, сколько ни заплати. Им кажется, что вырастить на раздолье скотину, зарезать и освежевать гораздо труднее, чем затем выделать эти вонючие шкуры, сделать из них пару чарыхов[18] и суметь продать.
Мастер вдруг обнял Давида за плечи как старого друга и повел в мастерскую. От его вчерашней неприветливости не осталось и следа.
Угол мастерской почти доверху был завален одеревеневшими шкурами телят, быков, ослов, верблюдов…
– Вот шкуры, вот нож, все что нужно, а этим будешь скреплять чарых.
– Как мне обращаться к тебе, уважаемый? – с поклоном осведомился Давид.
– Зови меня Ашан. А это мои сыновья, – с гордостью указал он на мальчишек, которые отложили на время свои орудия труда и теперь весело толкались. На плечах детей лежали нелегкие обязанности. Они таскали тяжелые чаны с водой, не менее тяжелую мокрую кожу, отмывали, разминали… Поэтому им редко удавалось предаваться праздности и, тем более, играм. – Эй, дармоеды, за дело! – головы мальчишек вновь скрылись за высоким каменным столом. Затем Ашан обратился к Давиду:
– Ну, приступай к делу, посмотрим, на что ты горазд.
– Спасибо тебе, Ашан, – опять поклонился Давид, прежде чем усесться на указанное место, – а меня зови Давидом.
Давид помахал рукой своим товарищам, и те, больше ничего не спрашивая, ушли со двора.
Гончарных дел мастер
Любовь может изменить человека до неузнаваемости.
Спустя некоторое время и Рефаиму удалось найти работу – в гончарной мастерской Митридата. Нельзя сказать, что Рефаим был очень искусным в этом деле. Просто хозяин, в отличие от остальных, вдруг согласился взять его в работники. Дело мастера разрасталось, а сыновей-помощников не было.
В достаточно вместительном, хорошо обустроенном доме жила семья из четырех человек: глава семьи – Митридат, его жена Аглы и две взрослые дочери – Севар и Мариам.
Те при появлении во дворе молодого мужчины скрылись в доме, как предписывалось местными правилами поведения. Но любопытство разбирало юных девушек настолько, что их не остановило сие строгое предписание и они, приоткрыв дверь, стали наблюдать за юношей.
До появления черноволосого красавца девушки сидели за привычной работой – за ткацким станком. Приближались