Макс решал свою проблему, Шериф пытался обдумать свою, так внезапно свалившуюся на него с ранним визитом этого рыжего непоседы. Посасывая трубку, он медленно прохаживался по кабинету, как он называл свою комнату, и напряжённо думал. А думать было над чем. Раз Лизку убили, значит, должен быть убийца или убийцы. Шериф тяжело вздохнул, едва не всхлипнув. Лизка была ему дорога, как и всей детворе Окраины. Чтобы сдержать слёзы, он посильнее вонзил зубы мундштук. Надо обязательно найти этих подонков и предать правосудию. Сход без сомнения этого потребует. Ну что ж, он согласен взять на себя это нелёгкое дело…
– В чём дело, мой мальчик?
В кабинет неожиданно заглянула его мама. Ей было уже сорок, но она как-то сумела сохранить девичью стройность и моложавый вид, великолепно сочетавшиеся с очарованием зрелой женщины.
– Ты поднялся в такую рань? – её удивлению не было предела.
– У меня появилась проблема, – объявил ей Шериф, вовремя спрятав трубку за спину.
– Какая же? – улыбнулась она, наивно полагая, что у детей в нашей стране нет и не может быть, никаких проблем.
– Очень серьёзная.
– Да? На столько серьёзная, что Максим Веселков прибежал к тебе со спущенными штанами?
– Вот именно, – многозначительно ответил сын, давая этим понять, что ему нужно побыть одному.
– А, понимаю, – сказала мама, при этом, конечно, ничего не понимая.
Она просто поверила ему на слово, ибо чтобы заставить её сына встать так рано, да ещё в каникулы, нужно, чтобы случилось действительно что-то из ряда вон выходящее.
– Только не забудь сначала заправить постель, – напомнила она, – затем умыться, почистить зубы и поесть. А вот потом уже можешь заняться своими проблемами.
Что поделаешь, мама Шерифа была, как и все мамы мира, очень заботлива и строга. Но Шерифу сегодня было не до этих пустяков. Аппетит у него пропал, а заправлять постель он не любил никогда.
– Боюсь, ма, – озабоченно заявил он, – что с этим придётся обождать.
– Это ещё что за новости? – узкие брови сомкнулись на узкой переносице, не предвещая ничего хорошего.
– Я же сказал: у меня крупные неприятности.
– Ну и что? Причём тут завтрак? Еда ещё никому и никогда не вредила. Да и что можно сделать на голодный желудок?
– У меня проблема, ма, – ещё раз настойчиво повторил Шериф, – очень серьёзная. Придётся поработать мозгами, чтобы разрешить её. А для этого, как ты знаешь, нужны две вещи: одиночество и тишина.
Надо сказать, что ма весьма стойко переносила американский жаргон сына, но когда тот пытался ей противиться, теряла самообладание и начинала нервничать.
– Бог ты мой! – рассердилась она. – Он меня ещё и выпроваживает! У него, видите ли, проблема! Да если бы тебе мои заморочки, ты бы тогда давно с голоду помер со своими выкрутасами. Так что не выпендривайся, а немедленно заправляй кровать, умывайся и марш на кухню!
– Ну как ты не понимаешь, ма! – взмолился Шериф. – Ведь речь идёт о чести твоего сына. Какой может быть разговор о жрачке и прочей