взглядом.
О да! Продолжай смотреть в мою сторону как можно дольше!..
– Ты не слишком взрослая для сказок?
Мне показалось, что он немного растерян. Как будто я сбила его с толку своей странной просьбой.
– Мне всего семнадцать, – напомнила я, пряча замерзшие руки под одеялом. – К тому же, для сказки никогда не бывает поздно.
Он задумчиво умолк, как если бы пытался воскресить в своей памяти что-то подходящее.
От мистера Чистюли пахло уже знакомым одеколоном. Терпким, мужественным, и одновременно – таинственным и едва уловимым. Он сидел прямо у моих ног, держа спину так прямо, словно позировал какому-то невидимому скульптору. Его красивые ухоженные руки лежали на его коленях, сомкнутые в замок (попытка выставить между нами психологический барьер?), и я вдруг осознала, что под несколькими его ногтями темнеет почти неразличимая кайма, которую моя мама часто называла «маникюром фермера».
Что-то я не помню, чтобы у мистера Чистюли были грязные ногти. Ни тогда, в машине, когда его пальцы лежали на руле, ни сейчас, когда он уходил из номера. На то он и мистер Чистюля, чтобы сиять как надраенный до блеска новенький цент.
…Куда он ходил? И почему выглядит таким уставшим?
– Я знаю всего одну сказку, – проговорил он наконец. – Вернее, стишок.
– Какой?
– Про Джейкоби Брауна.
– А это случайно не тот стишок, где мальчик залез в корову, а затем задохнулся?
Я с подозрением покосилась в его невозмутимое лицо. Только сейчас я заметила, каким благородным оно казалось. Я ни разу не встречала таких лиц в своем гетто. Наверное, люди, как он, обитают в каком-то специальном квартале. В районе для красавчиков.
– Нет, – Чистюля слегка качнул головой. – На самом деле, он забрался в овцу. Рассказывать?
– Ну, давай…
– Джейкоби, Джейкоби, Джейкоби Браун, супа наевшись, забрался в овцу…
– О боже!.. – я закатила глаза к потолку и тяжело вздохнула.
Кто-то до сих пор помнит это стародавнее дерьмо? Серьезно?
– Джейкоби, Джейкоби, Джейкоби Браун больше не дышит, скажите отцу. Конец.
– Знаешь, из тебя выйдет ужасный отец. Это самая тупая сказка на свете!
– Почему же?
Он удивленно приподнял густую бровь. Хорошо, что из-за жара у меня все плыло перед глазами, а мысли путались, как дешевые вязальные нитки. Иначе, насмотревшись на него, я бы снова ощутила себя кошмарным ничтожеством. Но высокая температура надежно защищала меня от очередного падения самооценки, навязчиво размывая идеальный мужской силуэт, темнеющий на краю кровати.
– Потому что сказки должны чему-нибудь учить. Нести в себе какой-то смысл.
– В этом стишке очень много смысла, – уверенно произнес мистер Чистюля. – Не все сказки заканчиваются хорошо. Зато благодаря этой ты узнаешь, что бывает с детьми, которые суют свой нос туда, куда не следует.
– А почему ты так на меня смотришь?
– Я знаю, что ты трогала мой чемодан.
– Не