дикости, и правили в нем меч, стрела и копье; самым быстрым средством транспорта был конь, самой надежной защитой – каменные стены крепостей, а в небесах, кроме птиц, носились лишь крылатые демоны и боги. Все прочее было как в других мирах – горы и моря, леса и степи, льды на полюсах, пустыни и тропические джунгли вблизи экватора. Но в одной из стран сей безымянной планеты, в городе с высокими башнями, правили женщины-воительницы; и среди них, как утверждала молва, встречались умевшие общаться без слов и отринувшие сон. Говорили, что их довольно много, сотня или две, и сам этот факт казался удивительным: редкие миры могли похвастать десятком-другим личностей, обладавших крупицами телепатического дара. Правда, гипнофединги попадались чаще, но пользы от них не было никакой – тем более в том, что касалось Бесформенных.
Но женщины-телепаты в отличие от гипнофедингов представляли явный интерес. Возможно, их способности были врожденными, а ментальная техника не поддавалась копированию; возможно, их дар был не столь значителен и всеобъемлющ, как предполагалось; наконец, их могло просто не существовать в природе, и в этом случае сведения о них являлись лишь отблеском легенд, мифической шелухой, что разносится звездными ветрами по всей Галактике. Но Телг, предусмотрительный Телг, был готов проверить любую легенду – и о Бесформенных, и о неведомом мире, где сохранилось то, что сами телгани утратили едва ли не навсегда. То, что сулило им надежду и защиту.
Приняв решение, они принялись выполнять его со всей настойчивостью и терпением, присущими их расе.
Утром компаньон был задумчив и хмур; очевидно, как понял звездный странник, размышлял обо всем услышанном – о том, что поведал юный синдорец Сайри, и о ночных откровениях Ри Варрата, телгского Наблюдателя.
Путники молча поели, затем оседлали лошадей и спустились с холма на равнину. Перед ними тянулась зеленая степь, ровная как стол; возвышенности, защищавшие ее от морских ветров, остались позади, и лишь иногда среди изумрудного травяного моря встречался невысокий курган с поросшими колючим кустарником склонами или рощица из десятка белоствольных деревьев. Над равниной круглился небесный купол из бледно-голубого хрусталя, и по нему час за часом неторопливо карабкалось вверх солнце – оранжевый яркий шар, казавшийся на четверть больше земного светила.
Они ехали на юго-восток, отклоняясь к горам, вздымавшимся на горизонте. Время от времени Скиф поглядывал то на солнечный диск, то на стрелку компаса, и хмурил брови – видно, пытался сообразить, сколь далеко может простираться доверие к земному прибору. Иногда он привставал в стременах или гнал своего Талега к ближайшему курганчику, чтобы с вершины его обозреть степь; он явно выглядывал нечто, и Джамаль, даже не поднимая глаз, знал, какие цвета интересуют его компаньона.
Но хризолитовый степной ковер не оживляла пестрая кавалькада всадниц, сверкающих бронзовыми панцирями; не вились по ветру вымпелы и султаны,