ко мне…
– Я тоже тебя люблю.
– Скажи только честно, теперь я сильно некрасивая? – спросила она чуть позже.
Она действительно заметно поплохела. Через правую щеку у нее теперь проходил красный рубец, делавший ее похожей на предводительницу пиратов. Она исхудала, и в теле появилась какая-то диспропорция. Не красила ее и дурацкая шапочка на голове, которую она натянула чуть ли не по самые глаза. Но для меня, для моих чувств это было не важно. Я продолжал бы ее любить, даже если бы она стала в тысячу раз страшней.
– Ну так что?
Врать я ей не хотел, говорить правду тем более, поэтому я ответил затяжным поцелуем.
– Не уходи от ответа.
Я поцеловал ее еще раз.
– А так? – спросила она, осмелев настолько, чтобы снять шапку. Ее наголо остриженная голова была вся покрыта шрамами.
– Так ты похожа на кошачьего вожака, – ответил я, целуя ее в глаза.
– А ты похож на барбоса.
Точнее не скажешь. За то время, пока Алина лежала в больнице, я действительно обарбосился сильнее, чем сбежавшая из дома болонка. Не знаю, хорошо это или плохо, но я начисто лишен кобелестического духа. Поэтому, когда Алина попала в больницу, я не стал носиться по городу в поисках баб, как это делает большая половина моих женатых друзей, стоит им только хоть не надолго сорваться с цепи. Я работал, учился стрелять, изучал старинные книги… А так как мои занятия не требовали наличия правильного экстерьера, я себя малость запустил. Я был неделю небрит. Мои волосы не только недели две как мечтали о парикмахерской, но и не видели ни разу расческу с тех пор, как год назад я обрезал свою косичку. На мне была заляпанная чаем футболка и спортивные штаны с по-советски оттянутыми коленками.
Алина отправилась в ванную, «смыть с себя больничный дух», а я наскоро побрился, переоделся и принялся варить кофе.
Когда заметно повеселевшая Алина вышла из ванной в своем любимом халате и тапочках, кофе уже был на столе. Я пригласил Владимира к столу, но он тактично отказался, решив, что вдвоем нам будет лучше. Нельзя сказать, что он был неправ.
– Вот по чему я действительно соскучилась, так это по твоему кофе. Наверно даже больше, чем по тебе, – сказала Алина, сделав глоток и зажмурившись от удовольствия.
Кофе у меня действительно был хороший. Я покупал кофе йеменский зерновой по 800 рублей за 250 грамм. Да и клал я его не жалея. Варил же я его только в турке, – электрические кофеварки – это кофейные убийцы. Вода у меня была особая, с каких-то гор. Я ее брал у друзей из чайного клуба. Стоила она слишком дешево, чтобы из-за этого врать, а на вкус была просто великолепной. Правда я своего кофе мог выпить не больше одной чашки в день, ну так зачем лакать его ведрами?
Выпив кофе, мы, не сговариваясь, встали из-за стола и пошли в спальню. Скинув халат, Алина сразу же юркнула под одеяло. Я присоединился к ней несколько позже.
Вот только никакой постельной сцены у нас тогда не было. Едва я оказался под одеялом, Алина прижалась ко мне, положив голову мне на плечо, и замерла в этой позе. Так мы и лежали. Она была неподвижной, а я гладил ее по ежику на голове. Я лежал рядом и чувствовал, как некое опустевшее