все они, как один, мерзавцы, и способны на любое коварство!
– То есть без вас мне никак не обойтись?
– Конечно! – выпалил Гиркас и замер в ожидании ответа. Вид у него в этот момент был преглупый.
– Значит, договорились, – сказала Седьмая. – Теперь слушайте мой план. Отъезжаем мы завтра…
– Завтра? – переспросил Гиркас, – Нет, завтра я не могу. Я должен… У меня много дел!
– Завтра, – повторила перфекта. – Мы отъезжаем завтра.
– Ну, хорошо.
– В десять часов утра.
– Это слишком рано! Я не могу так!
– В Дипгородке мы должны быть к вечеру. Там нас встретит военный комиссар Торакайской бойни, которому я отправила письмо. Будем надеяться, – вздохнула перфекта, – что он окажется приличным человеком, не то, что…
И вновь Гиркас взвился на дыбы:
– Не то, что я? – чуть ли не закричал он. – Вы хотели сказать: не то, что я?!
– Да, – ответила Седьмая. – Я хотела сказать: не то, что вы. Раз мы с вами отправляемся в опасное путешествие, давайте будем друг с другом честны. Вы – совсем не тот человек, которого я хотела бы видеть на своей стороне. Вы неряшливы, истеричны, невежественны и грубы. Когда я увидела вас впервые, я подумала, что вы – конгар. Тем не менее, вы вполне можете сыграть свою роль. Ничего страшного, что вы не знаете, кто такой Дун Сотелейнен и что он должен делать. Большая Одиссеева книга говорит, что и сами конгары затрудняются сказать, кто это и какова его роль. Говорит она, правда, и о том, что любой, кто пытается выяснить у конгаров правду о Дун Сотелейнене, сам Дун Сотелейненом являться не может – поэтому держите язык за зубами, хорошо?
– Договорились, – мрачно сказал Гиркас. Запрет чесать языком пришёлся ему не по вкусу. Недаром он звался Гиркасом, что буквально в переводе с конгарского значит «большой рот». Трепло, если по-простому.
– Далее, – продолжила перфекта. – Во время путешествия я требую, чтобы вы:
А) не пили ничего крепче чая,
Б) как можно чаще мылись,
В) каждый день меняли нижнее бельё.
Всё остальное за вас сделает ваша должность. Вы поняли, Гиркас? Теперь об оплате. Больших денег я вам заплатить не смогу, предупреждаю сразу. Десять тысяч драхм вас устроит?
– Двадцать, – сказал Гиркас.
– Пять.
– Ну, хотя бы пятнадцать?
– Три. Помните, Дун Сотелейнен обязан работать бесплатно!
– Дайте мне хотя бы пять, вы же предлагали!
– Договорились, – перфекта вновь улыбнулась, на этот раз – устало. Глядя на её бесконечно красивое лицо, Гиркас вдруг отчетливо понял, какого напряжения стоил ей этот разговор. А ведь впереди её ждут конгары, ужасные, отвратительные, грубые конгары! И всё-таки, какая у неё грудь…
– Хорошо, – сказала перфекта, – я рада, что мы пришли к соглашению. Перед тем, как я уйду, могу я попросить вас о маленьком одолжении?
– Конечно, – встрепенулся