скользя по изгибам белого коридора. Рядом были ещё несколько звёзд, чуть поодаль от неё, они немного тормозили – видимо, прорабатывали в пути свои проблемы. Но она видела солнце и шла на солнце, и ничто не могло её остановить. И далеко позади осталась великолепная оболочка – её история, её судьба: мама, Одесса, докторантура, невозможность защиты, и, вопреки всему, – блестящая защита… И вдруг – покаянные Мамины слёзы в троллейбусе: Господи, ты самая лучшая у меня, ты моя надежда, моя гордость, а ведь тебя не должно было быть, я не хотела тебя… ПРОСТИ!! Милая мама, Господи, да что же это нас так держит наше детство, наше прошлое? Я давно простила тебя, да никогда и не держала на тебя зла, ведь знаю же: камень, отвергнутый строителями…
Почему-то увиделся старый бабушкин дом и она сама – юная, только что поступившая в университет, неожиданно перекрашенная в чёрный цвет, сама для себя похожая на любимую Ахматову… Вот она идёт на ощупь, чувствуя ладонью только тепло распаренного солнцем бревенчатого дома да ласковое касание трав…
Потом видения: первый муж, опыт семьи… Постой – почему первый, что, будет ещё и второй? – и лукавое сияние звезды: может быть! И – отрыв от себя… от той части, что ещё недавно было только ею, а теперь лишь малая часть того, что оставлено, вобрано как опыт и оставлено где-то там, внизу…
Кудрявцев был новичком. Как только сознание его почувствовало свободу, оно закрутилось в вихре, само создавая вихрь, на радостях. Если бы это был язык жестов, то это бы, наверное, означало озорное «Ура! О! Ессс!» – очень неприличное для степенного учёного. Но к счастью, КТО он, он Там не знал. Пока не знал.
Четыре звезды выровнялись и красиво шли рядом, образуя созвездие креста. «Старт!» – громко произнёс Григорий Катаев, и яркая вспышка света отбросила их далеко вперёд. (Если в том пространстве вообще уместно употреблять такие слова как «вверх – вниз», «вперёд – назад», «плохой – хороший» и много других абстрактных и надуманных понятий.)
Глава седьмая
Нежелание пожертвовать малым добром всегда оборачивается большим злом
…вспоминаются предметы и люди, которые никогда ему не встречались. И вот он однажды вырвался из тюрьмы современности и оказался на воле – в прошлом, которое… ему было гораздо ближе.
Яркая вспышка пламени…
Словно тигры, прыгающие через огненное кольцо, вырвались наружу двое мужчин: средних лет и помоложе.
– Быстрее, быстрее, что вы медлите, Георг?
– Я не могу поверить, что я это сделал! – Он восхищённо смотрел сверху на горящие руины своего замка. – Пьер, а вы уверены, что люди монсеньёра не доберутся до развалин лаборатории?
– Георг, я же велел вам сжечь записи, вы что – сохранили их?
– Не волнуйтесь, сударь, они в надёжном месте.
– Для людей его сиятельства не существует невозможного. Капуцины по камням разберут ваши руины. А потом, будьте уверены, разыщут нас, и им будет, что