склоняясь до самого тына…
Дуэтом они певали не впервой, так что излюбленный репертуар архимага Яга знала неплохо. Стас действительно немного взбодрился и стал наблюдать за то и дело меняющимися картинами внизу, эдаким подрощенным птенчиком выглядывая из гнезда. Рядом, на краешке, примостился Масик, тоже с интересом поглядывая на далёкую сейчас землю. Квадратики полей перемежались зелёными лоскутами лесов, города и деревушки с такой высоты казались игрушечными, кое-где золотыми искорками блестели купола церквей. Идиллия, да и только. Вот живут же себе и люди и не знают, что живут-то не где-нибудь, а в сказке. Ни тебе мирового кризиса, ни планового отключения горячей воды: почитай, в каждом дворе своя банька. И всё здесь просто и понятно, не то что у нас, в реальном мире. Хотя наверняка они как раз считают, что это у нас – чудеса. Самолётов, поездов, автомобилей здесь отродясь не видывали, и слава Богу! Почему-то технический прогресс неизбежно влечёт за собой и появление нового оружия, с каждым разом – всё более разрушительного. Здесь, к примеру, как воюют? Мечом да палицей. Ну, топорами и ножами ещё, так это всё больше разбойники, а у богатырей всё по совести. В спину исподтишка не пальнут. Подлость и вероломство – они в сказке злыдням всяким по штату положены. И то вон как Яга за Кощея заступается, будто и не злодей он вовсе, а рыцарь без страха и упрёка.
– Бабусь, рассказала бы ты мне про Кощея, а? – попросил Стас. Яга, продолжая помахивать рулевой метлой, помолчала, видно, собираясь с мыслями.
– Да я, соколик, и сама не знаю, чего тебе рассказать-то. Мутный он, Кощей-то. Живёт обособленно, в чужие дела не вмешивается, но и в свои носа сунуть не позволяет. Волшебник могучий, посильнее тебя будет, уж прости бабку старую за слово правдивое. Слухов про него много ходит, что-то правда, а что и наплели по злобе. Сколько живу, не припомню, чтоб он первым на кого напал или беззаконие какое учинил. На него войной ходили – бывало, больше из корысти али за ради славы. Одолеть его ни один не смог, а куда те богатыри пропали, не ведаю. Может, до сих пор у Кощея в темнице томятся, а может, в чужие края от позора подались. Ну, про девок я тебе уже сказывала… Слыхала и про то, что тех, кто на его земле жить остался, работать да провизию в замок поставлять, Кощей не обижает: там и земля лучше родит, и болезни-напасти всякие народ стороной обходят.
– Прямо не сказочный злодей, а добрый волшебник Гудвин какой-то, – усмехнулся Стас.
Бабка неодобрительно глянула на него:
– Уж прости, что сама слышала, то и тебе молвила. Напраслину возводить не буду. Да и в тебе, поди, обида говорит. Так ты её не слушай, ясный разум гневом застить не дозволяй.
Стасу стало неловко, и он примолк, переваривая услышанное. Ладно, поживём – увидим, что здесь за Кощей такой. Скорей бы уже, ожидание – нет чего хуже!
…Неожиданно путников накрыла гигантская тень – будто ночь средь белого дня наступила. Стас глянул вверх и присвистнул от неожиданности: над ними летела исполинских размеров птица. Заостренные когти и острый – отсюда видно – клюв выглядели устрашающе…
– Батюшки святы! – ахнула Яга. –