возбужденно сбежала по моему плечу на ладонь, повела из стороны в сторону головкой. Что? Камин? Он не горит, и это тебе не нравится?
Я поднесла саламандру к дровам, те вспыхнули, и ящерка блаженно нырнула в языки пламени. Шкурка ее безостановочно мерцала, изменяя цвет. Маджента, волшебство.
Подойдя к лакированному креслу, я села. В доме Саламандер-Арденте служанка была одна, горничная Симонета, вдовая синьора в самом расцвете лет. Она иногда помогала мне одеваться, подавала матушке утренний кофе и прислуживала за столом, если на обед являлось одновременно более трех членов семьи. Как отдать приказ Симонете, я знала.
На низком столике я заметила колокольчик, а в спальне, кажется, было бюро, такое же вычурное, как и прочая мебель.
Вооружившись предметами для письма, я резко встряхнула колокольчик, призывая прислугу. И они явились, две волшебные нимфы в золотистых платьях. Их высокие прически покачивались подобно косым материковым башням, вызывающим смех аквадоратских зодчих.
– Донна догаресса, – протянула левая тоненьким голоском. – Чего изволите?
Окунув перо в чернильницу, я вывела:
«Пожалуйста, ванну и чистое платье».
– Это невозможно, донна догаресса, – голос правой был еще противнее. – Пресная вода – на вес золота, мы берем ее в дворцовом колодце раз в день, и сегодняшние запасы уже исчерпаны.
Две пары глаз смотрели на меня с одинаковым выражением наглой безнаказанности.
«Кувшин для умывания?» – вывела я, чувствуя, как щеки заливает беспомощным румянцем. Мне как будто снова было шестнадцать и я терпела насмешки маркизетты Сальваторе.
– Боюсь, все они заняты.
– Тишайшая донна.
Перо хрустнуло, когда я жирно перечеркивала вторую просьбу. Резко поднявшись, я пошла к двери, сжимая в кулаке лист бумаги.
– Куда? – колыхнулись башни.
– Вам не позволено покидать…
Чикко прохладно охватила мое ухо и выпустила в сторону служанок струю пламени. Девицы завизжали, я покинула комнату. Путтаны! На них были одинаковые кольца, золотые печатки с изображением мертвой головы. Тишайший супруг отдал меня на потеху и поругание личному гарему? Стронцо Чезаре!
– Задержите ее! – прокричали из-за спины, и в коридоре стало многолюдно.
Мягкие, рыхлые, грудастые женщины пытались заступить мне путь, ухватить за волосы, поставить подножку. Действовали они молча, видимо, опасаясь шума, чем напомнили мне деревянных болванчиков маэстро Дуриарти. Я лягалась, била наотмашь, расталкивала горничных. Чикко пыхтела, накапливая жар. Довольно скоро до меня дошло, что соперницы опасаются мне навредить, и я удвоила усилия.
Дверь, за которой скрылись его серенити с помощником, я помнила прекрасно, и до нее оставалось с десяток шагов, когда спина моя ощутила мощный тычок.
Упав на четвереньки, я стукнулась об пол коленями. В голове гудело. Что происходит? Я попыталась встать, но лишь растянулась во весь рост.
– Ты убила ее, Клаудиа? – спросили