опять начиналась война, и все основания возвращались обратно. Эритрейцы выглядели почти еще подростками. Худые и с вытянутыми лицами, они стояли на перроне тесной группой, одетые во все новое: джинсы, свитера с принтами и капюшонами, кроссовки без единого пятнышка, на плечах модные рюкзаки.
У каждого из них в руках был смартфон. Толпа на перроне окружала их со всех сторон, стискивала каменными плечами, поэтому эритрейцы стояли спокойно, почти не шевелясь, сдержанно переговариваясь между собой на незнакомом наречии. Иногда один из них, поводив пальцами по экрану телефона, показывал что-то своему соседу, тот начинал смеяться, но потом вдруг спохватывался и умолкал, прикрыв рот рукой. По громкой связи объявили прибытие бернского экспресса: вагоны первого класса – секторы «А» и «Б», вагоны второго класса – секторы «В» и «Г». Люди вытягивали головы, пытаясь разглядеть в паутине стальных рельсов приближающийся поезд. Андреас вспомнил своего отца, который рассказывал ему о своем отце и о том, как в 1939 году тот формировал здесь, на этой станции, военные составы.
Накануне парламент избрал Анри Гизана главнокомандующим вооруженными силами. Народ на улицах толпился перед витринами, в которых были вывешены объявления о том, что в стране происходит мобилизация силы, воли и духа и что первым днем мобилизации объявлен второй день сентября. Затем в конце июля следующего года главнокомандующий собрал высших офицеров у живописного озера и произнес речь о том, что при нападении народ и армия будут сопротивляться. Но, во-первых, часть армии мы демобилизуем. Ведь солдата нужно чем-то занимать. А нам пока не надо столько военнослужащих. А если солдату делать нечего, то лучше послать его обратно на завод или в поле – ковать оборонную мощь и доить коров. Во-вторых, некоторых оставшихся под ружьем выдвинут к границе, и в-третьих, большая часть армии уйдет в горы и зароется там, что и понятно: обороняющаяся сторона никогда подставляет все свои силы под возможный удар агрессора.
Плавно качнувшись, ушли назад тонкие чугунные столбы, подпиравшие ажурную крышу вокзала. Эритрейцы все также единой группой разместились недалеко, сжатые со всех сторон набившимися в поезд людьми. Все знали, что случилось нечто непредсказуемое, технический дефект, «высшая сила», как указано в словаре юридических терминов. Андреас в свое время подумывал о том, чтобы стать юристом. Да и матери хотелось увидеть однажды на массивной двери из красного дерева медную табличку «Адвокат». Но потом подвернулось место ученика в типографии, и он решил для начала изучить нечто практическое, что поможет ему зарабатывать собственные деньги. Отец еще тогда не уехал в Берлин и поддержал его решение. Ведь типографии будут существовать всегда.
Поезд бесшумно скользил в пространстве. Андреас занял ступеньку лестницы, ведущей на второй ярус. Ниже и выше его толпились японские и корейские туристы с огромными чемоданами. Кондуктор