Мы были бы рады видеть вас в числе друзей и соседей. Анна-Мари вскинула камеру ему вслед и сделала несколько снимков, потом повернулась к их скромной машинке, не шедшей ни в какое сравнение с роскошной «Панамерой», и сфотографировала ее тоже. В тот момент она была их домом, неказистым, без радио, навигатора, центрального замка и кондиционера, но тем не менее… Все эти снимки должны где-то сохраниться. Она была уверена в том, что однажды какой-то из них может стать шедевром и получить премию.
Наверное, должны сохраниться и снимки, сделанные в церкви где-то в небольшой деревушке, уютно примостившейся на склоне горного кряжа на полпути между Люцерном и Цугом. Андреас помнит, что со склонов на левой стороне долины нависали тяжелые тучи, гром доносился далекими раскатами, а на склонах справа скалы тонули в оранжевых лучах солнца и маленькие машинки, взбирающиеся по асфальтовому серпантину, вспыхивали на секунду алмазными искрами. Анне-Мари эта местность показалась слишком деревенской, а диалект – вообще не от мира сего. Андреас же, коротко заглянув в свой смартфон, выяснил, что община, на территории которой стоял дом с искомой квартирой, занимала одно из первых мест в национальном рейтинге по степени тяжести налоговой ситуации для физических лиц, в отличие от кантона Цуг, который начинался совсем недалеко и где с точки зрения налогов как раз все было прекрасно. Зато средняя цугская квартира стоила в месяц столько, что просто волосы дыбом, и все из-за международных компаний и фирм-почтовых ящиков.
Анна-Мари, посмотрев на выложенные в интернете фотографии квартиры, сказала, что ей понравилось нетривиальное сочетание прямых линий, простора, света, стали и стекла. И они поехали смотреть её. В деревенском ресторане, в который они зашли на обратном пути, работало радио и звучала народная музыка. Из-за раскрытых окон расшитое красными цветами белое полотно занавесок поднималось и опускалось на слабом сквозняке. В дальнем углу кто-то читал газету, положив на стол измятую кепку. Пришел хозяин, с морщинами на лице и в жилетке с эдельвейсами, спросил, все ли у них в порядке, посетовал на неразборчивом диалекте, что сын уехал в город, и некому теперь передать ресторан, а рядом в горах построили курорт, и все туристы теперь там, а сюда не заходят.
Возвращаясь к машине, они увидели, как сгущаются тучи. Ветер принес несколько пригоршней ледяных капель. Пережидая дождь, они зашли в церковь, которая стояла в стороне от дороги, окруженная низким каменным заборчиком. За церковью начиналось кладбище с аккуратными памятниками. В церкви пахло сырой бумагой и сгоревшими свечами. Анна-Мари сделана несколько снимков. Щелканье затвора отозвалось эхом. Где-то на хорах захлопали крылья, и Анна-Мари, опустив камеру, сказала, что она бы не хотела жить рядом с кладбищем. Потом через все небо перекинулась невероятно яркая радуга, но Анна-Мари не стала ее снимать.
* * *
Однажды