еще раз сортирую их по возрасту и образованию, потом беру каждого в отдельности и пытаюсь проследить их карьерный рост. Нахожу их на разных сайтах – на предыдущих местах работы, в ассоциациях бывших выпускников, где некоторые рассказывают о ходе карьеры. Чтобы провести увольнения в Сарквиле, они должны располагать солидным опытом руководящей работы и успешно осуществить несколько сложных и деликатных заданий, что могло бы привлечь к ним внимание шефа. Этот подход позволил мне свести количество кандидатов к восьми. Трое все равно лишние. Двое мужчин и одна женщина. Но ничего лучшего я добиться не смогу. Будет гигантской удачей, если нужная пятерка осталась в моем списке.
Еще несколько путешествий из сайта «Эксиаль» в социальные сети и обратно, и я нахожу нескольких из них, после чего составляю индивидуальные карточки на каждого.
Мой письменный стол не очень велик, и на один из дней рождения Николь подарила мне конструкцию из больших досок с пробковым покрытием. На них можно прикалывать всякие документы. Всего у меня шесть таких досок, закрепленных на двери; они открываются и закрываются, как страницы гигантской книги.
Я снял с них все, что было пришпилено с незапамятных времен, – совсем пожелтевшие небольшие объявления, на которые я давным-давно ответил, списки потенциальных работодателей, стажировки, на которые я не проходил по возрасту, списки коллег, которые заведовали кадрами на других предприятиях и с кем я встречался в профессиональном клубе, куда мне больше не было доступа. Потом я распечатал крупные портреты кандидатов и описание карьеры каждого, оставив большие поля для своих заметок, и приколол все на пробковые доски.
Теперь я доволен: могу листать свое досье в натуральную величину. Я чуть отступил назад, чтобы полюбоваться на результаты своих усилий. Внешнюю сторону я оставил нетронутой. Таким образом, стоит мне прикрыть первую доску, и ничего не будет видно.
Я не заметил, как за моей спиной приоткрылась дверь. Я только услышал плач Николь. Обернулся. Она стояла на пороге в длинной белой рубашке. Два часа назад, а то и три, я пообещал, что сейчас приду. Пообещал, что все брошу, и вот она увидела цветные портреты и увеличенные личные дела, развешенные в одну линию. Без единого слова она лишь укоризненно качает головой. На больший укор она не способна.
Я открыл рот, но впустую.
Николь уже исчезла. Я быстро скидываю на флешку все файлы, которые прислал мне Ромен, ставлю ноутбук на подзарядку, выключаю компьютер, прикрываю верхней пробковой доской свое настенное творчество, выключаю свет, забегаю в ванную, влетаю в спальню – и нахожу ее пустой.
– Николь!
Мой голос в этой ночи звучит странно. Очень похоже на одиночество. Я иду на кухню, в гостиную – никого. Я снова зову, но Николь не отвечает.
Еще несколько шагов, и я оказываюсь у гостевой комнаты, дверь в нее закрыта. Пытаюсь повернуть ручку.
Заперто на ключ.
Я совершил ошибку, усугубленную ложью. Я зол на себя. Но посмотрим на это дело с философской точки зрения. Когда я заполучу работу, она вспомнит, что я был прав.
И я тоже отправляюсь