Да меня же Боги первым и накажут… Вот до чего я додумался.
Всё, чем я мог развлечь себя в отсутствие дел, это обучать Аяю. Это было приятно и отменно развлекало меня, потому что было весело, Аяя любила пошутить, иногда нарочно решив бестолково какое-нибудь задание, чтобы повеселить меня. Вот к примеру, я задал ей задачку, про две сотни кур, три сотни цыплят и зерно. Она взяла и отняла от цыплят кур.
– Это что такое? – спросил я. – Что за чепуху нарешала?
А она ну хохотать:
– Ну как… цыплята у кур стали отнимать зёрнышки, а куры рассердились, и всё цыплячье зерно и склевали!
Я тоже рассмеялся, подхватывая её весёлый смех.
– А петухи? А что петухов-то не посчитала? Петухи, что же, не клевали? – хохоча, спросил я.
– А что их было-то, петухов? Небось, всего три, им и подойти не дали! Сидели себе на заборе, кукарекали!..
И мы хохотали эдак, пока не начинали болеть животы от смеха. Вот и сегодня так было, даже Зигалит соизволила зайти сюда, хмуря брови, от чего они стали как-то чудно куститься, а щёки топорщиться чёрствыми булками, и проговорила:
– Што за весе-елье у вас? И-ишь… Арий, вон, яви-ился, застанет вас за хохотом таки-им, што подумает? Ла-адно эта-а, а ты, Эрбии-ин, женатый челове-ек, стыди-ись!
– Что ж, женатому и посмеяться нельзя? – спросил я, не переставая хохотать.
Ревности Зигалит я не боюсь, а вот Арика злить мне не хотелось. Потому я поднялся со скамьи, намереваясь выйти и встретить брата, а не сидеть рядом с его драгоценной возлюбленной. Но она сама подскочила первой, услышав, что он здесь, и побежала навстречу.
– Что говоришь-то, Зигалит? – негромко сказал я жене. – Зачем на дурное намекаешь?
– Чи-иво и намека-ать, када тебе тут как мё-одом нама-азано. Што она тебе-е? Краше и милее меня-а?
Я приобнял жену за полные плечи и соврал:
– Милее тебя, никого во всем свете нет.
– Во-от, то-то же! – фыркнула Зигалит, капризно сбрасывая мою руку. Вообще говоря, у меня не было ещё такой немилой жены. Впервые я так нехорошо ошибся…
Мы вышли с Зигалит из-за домика Аяи и увидели их двоих, обнимающимися посреди двора, удивляя челядь.
– Ишь ты вить, обла-апились… я уж дума-ала, што врёте, што эта-а ево жена, думала, не себе ли ты её придержива-ашь. Наро-ошно им прикры-ывшись, – Зигалит, прищурившись, посмотрела на меня, будто раскрыла мои тайные мысли.
Я лишь сокрушенно покачал головой. Зигалит взяла за привычку называть Аяю «эта», но сама Аяя не замечала все эти способы унизить и задеть её. И Арику не рассказывала, похоже, что Зигалит не слишком привечает её, или, в самом деле, не замечала, считая её слишком низкой для того, чтобы сердце тратить на обиды. Арик же, уважая в Зигалит мою жену, неизменно привозил ей самые разные подарки, вот и сегодня, оказалось, привёз гостинцев из Кеми, украшений богатых, чтобы задобрить её алчное сердце.
Позднее, за ужином, Арик рассказал, что Вералга, похоже, скоро замуж за Викола пойдёт.
– Глядишь,