что я сочиняю песни, так завис в музыкальной теме, что переключить его на что-то другое не представлялось возможным.
Мы просидели в ресторане около сорока минут, и я уже начал беспокоиться о том, что Пракаш не останет от нас до самых дверей гостиницы, как вдруг он сказал: «Извините, мне уже пора идти».
– Жаль, так приятно было пообщаться, – сказал я, вспомнив сцену с Винни Пухом и Пятачком в доме Кролика.
– Вы завтра придете на Ганга арати? – спросил Пракаш.
– Вряд ли, завтра нас пригласили в гости. Наверное, только послезавтра.
Попрощавшись, Пракаш покинул нас, а мы, взяв еще по кружечке масала чая, стали наблюдать прекрасный ночной пейзаж.
Глава 4
На следующее утро, посетив ашрам Шивананды и совершив первое омовение в священных, холодных водах Ганги, мы переоделись и заглянули в ресторанчик соседней гостиницы, чтобы съесть по фруктовому салатику и выпить кофе.
Зал был совершенно пустым. Мы уселись за столик и сделали заказ.
– Вот в этой гостинице жила моя попутчица, о которой я рассказывал.
– А почему она не поселилась там же, где и вы?
– Здесь номера подешевле. Правда у нее не было кондиционера и не представляю, как она обходилась одним потолочным вентилятором. Я в первый день не смог включить кондиционер, так промучился всю ночь. Через каждые полтора часа просыпался, принимал холодный душ и мокрый ложился на кровать, под вентилятор.
– Да, без кондиционера плохо, – согласилась Майя.
– Зато здесь на крыше есть терасса, где можно загорать, а в нашей гостинице нет.
– Андрей, я хотела поинтересоваться твоим занятием психологией. Насколько это эффективно вообще? Просто я слышала, что люди ходят к психотерапевтам годами.
– Я изучил эту технику не столько для помощи другим, или заработка, сколько для проработки своих детских травм. Сказать по правде, мне она не помогла.
– Совсем?
– Совсем. Я работал в соло, меня прорабатывали коллеги, но результат оказался нулевым. А вот у племянницы я за полчаса ликвидировал проблему, которая мучила ее лет десять.
– А от чего это зависит?
– От особенностей психики каждого человека, все мы очень-очень разные.
– А кроме племянницы еще были удачные проработки?
– Конечно. Но трудные случаи выпадали на мою долю чаще – люди с очень тяжелыми травмами, или какими-то отклонениями. Приходилось даже отказываться. Однажды один гомосексуалист попросил переделать его психику, он хотел стать настоящим мужчиной.
– Странное желание для гомосексуалиста.
– Чувак ударился в духовность, поэтому захотел переформатироваться. Я ему отказал.
– Почему?
– Потому что на это потребовался бы как минимум год работы; да и вообще я сомневаюсь, что такое возможно.
– А со мной бы ты можешь поработать?
– У тебя есть серьезная психологическая