во все глаза смотрел на одного из самых легендарных героев российской истории девятнадцатого века.
– Всё верно, всё так, – сверившись с какими-то собственными воспоминаниями, облегчённо выдохнул Ермолов. – Значит, как ранее было предначертано, так и сбывается… Я должен был вас дождаться, мне были обещаны два линейца не из нашего времени.
– Предначертано? Ну, шикардос, как говорится… – начал было Вася, но тут же полетел с кровати, словив молниеносный удар львиной лапой.
– Ты мне подерзи ещё тут, мальчишка! – беззлобно предупредил генерал. – Уже давно было сказано: «Когда будешь ты на Кавказе, так после дела под аулом Дадыюрт, жди короткое время, и приведут к тебе двух парней, как бы не от мира сего. Они же и есть те линейцы…»
– Простите, как нам к вам обращаться? – осторожно спросил Заур, пока его друг пытался встать на четвереньки и вытряхнуть солому из уха.
– По чину.
– Как скажете. Ваше сиятельство, видимо, произошла какая-то ошибка. Меня зовут Заурбек Кочесоков, а это мой старший товарищ, Василий Барлога. Мы оба студенты исторического факультета московского вуза. К вам попали случайно, а вы не в курсе, как нам вернуться? – он прервался, потому что в этот момент в палатку внесли медный поднос с ломтями нарезанного белого хлеба и три глиняные кружки горячего травяного чая. – В общем, мы не участники разворачивающихся здесь событий, не хотели никому мешать и были бы рады…
– А жить ты хочешь?
– Э-э… странный вопрос…
– Так вот, Заурбек Кочесоков, – по-отечески заботливо протянул Ермолов. – Ты, я вижу, из кавказцев. Черкес или чеченец?
– Черкес он, – влез Вася.
– Без разницы. Для всех наших ты – татарин. Лучше мирной, кунак[8] вот этого русского увальня.
– Да вы просто неожиданно ударили, я сгруппироваться не успел, а то бы… – Барлога точно так же словил вторую оплеуху, на этот раз едва не вылетев из самой палатки.
– Значит, вот как? – не повышая голоса, продолжил знаменитый генерал. – Вижу, что мозги у тебя есть, традиции знаешь, так вот одевайся-ка словно местные: ичиги, черкеску с газырями, папаху высокую, кинжал на пояс – и от друга своего ни на шаг. Да, и не болтай ты как образованный! В горах таких профессоров мало, раскусят в единый миг и на ремни порежут.
Покосившись на вползающего калужанина, господин Кочесоков быстро сообразил, что кивать надо молча, отвечать когда спросят, а дурацкие вопросы не задавать вообще.
– Молодца. А ну-ка, скажи чего-нибудь?
– Вах! Что такоэ, уважаимый, ничего ны знаю, никаго ны трогал! Кароче, вчера с Казбека спустылся, соль искал, а так сапсэм дикий, дитя гор, э!
– Порадовал старика, – скупо улыбнулся Алексей Петрович, попытался расчесать пятернёй непослушные кудри и поманил пальцем Василия. – Теперь ты слушай. Чин тебе дарую подпоручика, мундир, эполеты, оружие – бери, с приятелем своим на линию пойдёте. В придачу кого из казачков вам дам, для связи. Докладывать только мне! Всё ли