не смартфон?
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Поправил я текст, принес заказчику опять.
– Можешь же… Но вот в этом месте… Что это у тебя получается, читай: -«Тараканы прибегали…» Зачем нам тараканы, Ваня? В сказке?
– Тараканы… как есть тараканы. Они везде.
– И еще к тому же выпивают…
– Сказка же, Сергеич.
– Ты мне тень на плетень не наводи. Выпивать, по-твоему, пропаганду алкоголизма разводить будем в нашем журнале? Когда мы на хорошем счету у начальства, у самого Михал Семеновича, а? Стаканами пьют, чашками! Просто кошмар какой-то… Забирай обратно сказку свою, переделай, чтоб без сучка, без задоринки было все!
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Покумекал я и назавтра принес новый вариант.
– Прекрасно, просто прекрасно. Я всегда верил, Вань, что ты справишься с самым трудным журналистским заданием. Может, на конкурс тебя молодых поэтов отправим когда-нибудь. Почитаем, что ты там понаписал… что напридумывал… «Приходили к мухе блошки…» Мама дорогая!.. Блошки… Золотые сапожки… И это в то время, когда народу нечего надеть?
– Почему нечего? Все ходят обутые, одетые и частично сытые.
– Я про блошек, Иван, чтоб тебя. Зачем они в сказке? С какого боку?
– Сергеич, виноват, я подумал, где мухи, там и блохи.
– Нет, ты меня заживо в гробу убиваешь. Убери сейчас же свою пачкотню и принесу новую.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ну да утро вечера мудренее. Нам не привыкать, принес заказчику новую.
– Другое дело, другой разговор. Чувствуется рука мастера. Стой… погоди… А это что такое: старичок-паучок муху в уголок поволок?.. Что за фигура речи?
– Ну, Сергеич, вы даете стране угля. Это как в жизни. Бывает же всякое, правда?
– Ты мне еще геев и лесбиянок в сказку приладишь для реализма. Нет, ты мне ответь: как можно прославлять насильника, который, да еще в преклонном возрасте, пристает к женскому полу? Ты подумал, что подумают ветераны? По судам затаскают нас с тобой, как пить дать, затаскают, а журнал наш прикроют. Позору не оберешься на всю Европу. Ветеран – он ведь как пионер, всем ребятам пример.
– Так мы на Европу эту с высокой колокольни…
– И что за слово такое «поволок»? Как прикажешь понимать? Сама, что ли, не может передвигаться? Парализованная?
– Ну да. Он в нее слюной своей ядовитой брызнул, потом руки веревками окрутил и кровь сосет.
– Фу. Какая гадость! Ужасное злодейство… Да он, похоже, серийный убийца и сексуальный маньяк.
– Ага. А еще ухмыляется. А дружки ее под диваны попрятались, представляете, Сергеич?
– Представляю. Предательством попахивает и непротивлением злу насилием. А как чаи распивать с вареньем, так все готовы.
– Ну что, берете сказку?
– Ты погоди спешить. А где твой главный герой? Что-то я не приметил пока что… Нет, ты мне представь героя с его геройским поступком, тогда и поговорим. Муха