через костры. Девки, поди, на пригорке уже вербу украшают венками из разноцветных лоскутков и цветов. Вот-вот заведут хороводы и затянут песни, славящие Купалу. Дару давно пора быть там, чтобы вместе с другими молодцами круг разорвать и вербу отнять.
Юноша всматривался в сгущающиеся сумерки, чувствуя, как в нем наравне с беспокойством зреет злость на сестер, позабывших о времени, и вздрогнул от неожиданности, когда прямо перед ним возник незнакомец.
Одежда мужчины была новой, добротной и явно иноземной, хотя немного помятой, видимо, после дальней дороги. Сорочка из тафты[20] подвязана широким поясом. Штаны заправлены в кожаные сапоги на твердой подошве. На плечах – бархатная накидка с блестящей застежкой, изображающей ход солнца по небосводу. На боку – меч. Да и сам мужчина был под стать наряду: строен, высок, широкоплеч. Русыми волосами поигрывает ветерок. Глаза, в сумерках цвета не разобрать, смотрят открыто, но настороженно.
Дар уставился на гостя. Он хоть и был сельским жителем, а доподлинно знал, что меч не всякий воин имеет – это оружие иноземное и ковали[21] славянских племен изготовление мечей еще не освоили. Купить меч можно только на самых богатых торгах в больших городах за очень высокую цену или с риском для жизни выручить в бою. Мечи принадлежали князьям, мужам старшей дружины, состоятельным купцам и, как правило, передавались от отца к сыну. Если наследовать было некому, то меч отправлялся в загробный мир вместе со своим владельцем. В любом случае наличие меча указывало на то, что перед Даром стоит человек непростой.
– Ты кто? – спросил незнакомец.
– А сам ты кто таков? – возмутился Дар, забыв о гостеприимстве: повесил меч, так думает, может властвовать над всеми? – Явился непрошено, да еще допрос учиняешь?
– Я мачеху пришел навестить, – вполне миролюбиво ответил мужчина, не собираясь препираться. – Я давно не был дома и только сегодня узнал, что мой отец умер, а мачеха живет здесь. Вот и пришел узнать, не нуждается ли она в чем-нибудь.
– Нам ничего не надо, – поспешил заверить Дар, удивляясь: пасынки не больно-то жаловали Белаву.
– А Белава где? – мужчина огляделся вокруг.
– Да вот я, – раздался голос из сумеречной тьмы, и к лачуге вышли сестры, неся полные лукошки трав. – Кто это меня спрашивает?
Белава поставила ношу и подошла к гостю, внимательно в него вглядываясь.
– Веселин! – радостно воскликнула она. – Ты ли это?
– Признала меня, – улыбнулся мужчина. – А я думал, позабыла уже.
– Ну что ты, Веселин, как можно забыть тебя. Хотя, надо сказать, сразу не узнать – возмужал. Отец тобой сейчас гордился бы. Жаль, ты не приехал на тризну[22] по нему – показал бы всем ратное уменье. Видать, больших успехов ты в жизни добился – одежда на тебе богатая и оружие справное. Это хорошо, а то братья твои отцовское добро между собой поделили и тебе ничего не оставили.
– А мне ничего и не надо, – беспечно отозвался мужчина. – Я не пахарь