его промысел, да и капиталец кое-какой, если верить словам моей алчной до чужого добра мамаши, у него имелся. Деревня же, хоть и не была нищей в общепринятом смысле этого слова, представляла собой яркий контраст к тому, что я доселе видывал; мои новые, окованные металлом сапоги оказались здесь самой приличной обувью, а за фабричную замшевую куртку на плечах мне стало просто неудобно. Сами же люди оказались на редкость неразговорчивыми и на мои приветствия отвечали лишь сдержанными кивками, а то и вовсе не отвечали, спеша по своим делам. Впрочем, я не обижался, полагая, что причина того кроется отнюдь не в недружелюбии или неприязни, но в образе жизни и мышления сурового рыбацкого люда.
Однако, как только я оставил свои попытки сойтись с местным населением, судьба послала мне товарища. Вдоволь набродившись по утомительным с непривычки склонам холмов и поросшим стелющимся по земле кермеком дюнам, я решил завершить на сегодня свою исследовательскую деятельность, возвратиться домой и хорошенько выспаться, поскольку продолжительная езда в поезде и масса новых впечатлений способны утомить даже такой молодой и пышущий здоровьем организм, каким я тогда обладал. Дойдя до деревенской церквушки, я повернул назад, приняв за ориентир Птичью Скалу, которую видел сейчас с ее пологой, поросшей травой и кустарником стороны. Не пройдя и ста шагов, я заметил паренька примерно одного со мною возраста, сидящего на пригорке и старательного выстругивающего что-то перочинным ножом. От напряжения парнишка высунул кончик языка и казался настолько увлеченным своим занятием, что по сторонам не смотрел, так что я мог наблюдать за ним, оставаясь незамеченным.
Через какое-то время в его работе, видимо, что-то пошло наперекосяк, и мальчишка, забавно ругнувшись на местном диалекте, в сердцах отбросил испорченный поделок в сторону. Тут он, наконец, заметил меня и, нахмурившись, поднялся, всем своим видом давая понять, что не потерпит любопытства чужака и готов отстаивать свои права местного уроженца. Я же решил быть дружелюбным и не заводить себе врагов в первый же день, поэтому, чуть улыбнувшись и кивнув на выброшенный парнишкой кусочек дерева, спросил как можно приветливее:
Не вышло?
Тебе чего? огрызнулся он в духе своих односельчан и, шмыгнув носом, вдруг сообщил: Тролля хотел для Йонки вырезать, да вот ухо ему случайно отсек и… порезался, парнишка продемонстрировал мне указательный палец левой руки, который и правда был в крови. – Почти закончил уже, а тут…
Он с досадой махнул рукой и совсем по-детски сунул кровоточащий палец себе в рот, останавливая кровь.
Кто это – Йонка? поинтересовался я безо всякой задней мысли, просто для того, чтобы сказать что-нибудь. Однако мой собеседник тут же насторожился:
Тебе чего? повторил он свою излюбленную фразу. Йонка – моя соседка и я…
Тут он спохватился и решил пойти «правильным» путем:
А ты, вообще, кто такой?
Я из города. К деду приехал, да вот решил побродить здесь немного, осмотреться…
А чего здесь бродить? мальчишка,